— Хм… что-то мне трудно принять ваш оптимизм. — Дядя Реджи оглянулся по сторонам и уставился на ее рабочий столик: — Чем занимаетесь? Что это такое?
— Это старый молитвенник тети Мэри.
Он ласково провел пальцем по корешку книги.
— Я хорошо помню, как она все время брала его с собой в церковь. Вы помните, что этот молитвенник принадлежал еще ее прабабке?
— Да, она говорила мне об этом, — с теплотой вспомнила Беатриса. — Но обложка, совсем истрепалась, корешок порвался, а листочки стали выпадать из переплета. Вот я и подумала, что надо бы заново переплести молитвенник, сделать ему обложку из телячьей кожи. После этого молитвенник будет как новенький.
Дядя грустно покачал головой:
— Мэри эта идея понравилась бы. Как хорошо, что вы так внимательны к ее вещам и помните о ней!
Беатриса смотрела на свои руки и вспоминала добрые синие глаза тети Мэри, мягкую упругость ее щек, добродушный громкий смех. Без нее что-то навсегда ушло из их дома, дядя Реджи гораздо меньше шутил, стал самоувереннее и неуступчивее в своих суждениях и оценках, а еще стал менее чутким и внимательным к людям.
— Я в восхищении от ее вкуса, — сказала она. — Жаль, что ее здесь нет, и она не увидит новенького молитвенника.
— Мне тоже, дорогая, очень жаль. — Дядя похлопал ладонью по расшитому молитвеннику и отошел от столика. — Думаю, что его следует отослать из дома. Ради нашей с вами безопасности, Беа.
Она вздохнула, ей было неприятно, что он опять поднял эту щекотливую тему, касающуюся лорда Хоупа.
— Для меня он не представляет ни малейшей опасности.
— Беа, — ласково начал дядя Реджи, — я знаю, что вам нравится во всем находить положительные стороны, но я вижу, что этот человек очень зол, против этого вряд ли вы станете возражать.
Беатриса поджала губы, всем своим видом выражая несогласие:
— Дядя, вы только подумайте, что скажут люди и какие будут последствия для нас, если мы выбросим его из собственного дома, а потом он вернет себе титул. Полагаю, что особой симпатии он испытывать к нам не будет.
Дядя Реджи нахмурился:
— Он никогда не получит назад титул, я не позволю.
— Но, дядя…
— Нет, нет и нет, Беа, я настаиваю на этом, — сказал он с такой откровенной злобой, какой раньше она никогда не замечала в нем. — Я не позволю этому сумасшедшему отобрать у нас дом. Когда еще была жива Мэри, я поклялся ей, что позабочусь о вашем благополучии, и не намерен отказываться от своих слов. Ладно, я согласен, пусть остается в доме, но только за ним надо следить и собирать доказательства, что титул ему не принадлежит.
И с этими словами он решительно вышел и закрыл за собой двери. Беатриса с отчаянием взглянула на молитвенник тети Мэри. Что же делать? Если она будет вот так сидеть и бездействовать, то в скором времени в их доме произойдет кровавое побоище. Характер у дяди Реджи был твердый и непреклонный, но, возможно, ей удастся убедить лорда Хоупа в том, что ее дядя всего лишь обычный упрямый старик.
— Понимаете, не мог дядя Реджи послать кого-нибудь, чтобы убить вас, — в третий или четвертый раз повторила мисс Корнинг. — Я опять говорю: вы просто не знаете дядю. Это самый замечательный человек на свете.
— По отношению к вам, конечно, даже очень может быть, — ответил Рено, точа нож, — но не вы пытаетесь лишить его титула и денег, которые, как он полагал раньше, принадлежат ему.
Он бросил на нее испытующий взгляд из-под бровей. Неужели она также считала его сумасшедшим? Боялась ли она оставаться с ним наедине? Что подумала она о том, что он натворил несколько часов назад?
Несмотря на свою наблюдательность, ничего, кроме раздражения, в ее лице он не разглядел.
— Да вы не слушаете меня. — Она нервно расхаживала взад и вперед от окна его спальни до кровати, на которой неподвижно сидел Рено, пока, наконец, не остановилась возле него, подбоченясь, как строгий повар, отчитывающий провинившегося поваренка. — Пусть даже дядя Реджи хотел вас убить, хотя я уже уверяла вас в полной абсурдности такого поступка с его стороны, но зачем тогда ему нужно было совершать убийство прямо перед дверьми своего дома? Ведь это же глупо.
— Моего дома, — проворчал Рено.
Она уже более получаса несла какую-то околесицу, не выказывая ни малейших признаков усталости.
— Вы невыносимы, — сквозь стиснутые зубы прошипела она.
— Нет, я прав, — ответил он. — А вы просто слепы и не хотите видеть, что ваш дядя, возможно, вовсе не такой замечательный, каким он вам кажется.