— Попрощалась? — Он с невероятной для него чуткостью окинул ее добрым внимательным взглядом и взял под руку.
— Да, благодарю тебя за то, что ты нашел время приехать со мной сюда.
— Он был очень хорошим человеком.
— Да, был, — согласилась Беатриса.
Он подсадил ее в экипаж, сел сам и, стукнув о крышу кареты, дал знать кучеру, что можно трогаться. Беатриса бросила последний взгляд через окно на кладбище, а затем обратилась к Рено:
— Ты по-прежнему хочешь получить специальную брачную лицензию?
— Да, я хочу, чтобы наша свадьба произошла как можно скорее — раньше, чем начнутся слушания и разбор моего дела в парламенте.
Она закивала. После стольких страстных, безумных свиданий выслушивать его рассудительные речи по поводу женитьбы было несколько утомительно. Кроме того, Беатриса прекрасно помнила замечание Лотти о причинах, побуждавших джентльменов жениться. Не происходило ли с ней то же самое, о чем ее предупреждала Лотти? Разве Рено не женится на ней ради того, чтобы доказать всем, что он не сумасшедший? А Нейтан, муж Лотти, выбрал жену со связями, чтобы выдвинуться на политическом поприще. В отличие от нее Лотти поначалу наивно верила, что Нейтан любит ее.
У Беатрисы на этот счет не было никаких иллюзий. Она закусила губу и задумалась. Но через минуту в ее голове мелькнула мысль, что она так и не узнала конца одиссеи Рено и ничего о том, как ему все-таки удалось вырваться из плена индейцев.
— Ты мне так и не рассказал до конца о том, как ты освободился из плена.
— Неужели тебе, в самом деле, это интересно? — вздохнул он. — Ты даже не представляешь, насколько это все прозаично и скучно.
— Возможно, для тебя, но не для меня. Неужели Састаретци оставил свое намерение отомстить тебе?
— Нет, он всегда мечтал убить меня.
Рено уставился в окно. Лицо у него стало суровым и мрачным — всплывавшие в его памяти давние воспоминания, видимо, были тяжелыми.
— Первая зима выдалась голодной. Охотники, а нас было мало, с трудом добывали пропитание. К концу зимы все члены племени настолько ослабели, что просто шатались от голода. Састаретци пришлось временно отказаться от своих коварных планов.
— Ужасно, — сочувственно заметила Беатриса.
В жизни она никогда не голодала, хотя часто видела голодных нищих, сидящих в людных местах с протянутой рукой. Она пыталась представить себе худого, изможденного Рено с блестящими от голода глазами и никак не могла нарисовать в своем воображении подобную картину.
— Да, зима — нелегкая пора, — с горечью заметил Рено. — Вместе с мужем Гахо я охотился на медведей. Он научил меня находить их берлоги по отметинам, особым царапинам, которые они оставляли на деревьях. Однажды нам удалось убить медведя, и все охотники, освежевав тушу, прямо на месте принялись поедать еще теплый медвежий жир.
— Боже мой! — с отвращением, отразившимся на ее лице, воскликнула Беатриса.
— Я ел вместе с ними, — спокойно ответил Рено. — Честно говоря, медвежий жир очень вкусный. Главное — я выжил.
Беатриса смущенно потупила взгляд. Она, конечно, была рада, что он выжил и спасся, но какой ценой — об этом даже страшно было думать. Перенесенные испытания не только закалили, но и изменили его, причем так сильно, что в новом Рено почти не проглядывался он прежний. Ей казалось, что обычные естественные человеческие чувства — такие, как сочувствие, сострадание, жалость, любовь, — увы, умерли в его сердце.
Она поежилась. Интересно, какие чувства влекли его к ней?
Остаток пути они провели в молчании. Доехав до Бланшар-Хауса, они остановились на некотором расстоянии от парадного входа, возле которого стоял чужой экипаж.
Недоумевая по поводу того, кто бы это мог быть, Беатриса выглянула в окно.
— Рено, ты не знаешь, чей это экипаж?
— Сейчас посмотрю, — с рассеянным видом ответил он и тоже выглянул наружу.
В эту минуту из незнакомой кареты вышли джентльмен с элегантно одетой дамой и маленьким мальчиком.
— Боже, — удивленно и радостно воскликнул Рено, — да ведь это же Эмили, моя сестра!
* * *Сколько раз в плену у индейцев он мечтал о встрече со своими близкими, в том числе со своей любимой сестрой Эмили! И вот долгожданная встреча произошла…
Неторопливо выйдя из кареты, Рено помог выйти Беатрисе. В отличие от строгого выражения, застывшего на лице Рено, лицо Беатрисы сияло от радости, счастья, предвкушения веселого общения со своей будущей родственницей. Ее лицо по странному стечению обстоятельств как зеркало отражало те чувства, которые должны были отображаться на лице Рено. Он взял ее под руку и медленно пошел навстречу семейству своей сестры, которое выстроилось на крыльце Бланшар-Хауса. Муж Эмили повернул голову в их сторону, но Рено смотрел не на него, а на фигуру сестры. Наконец Эмили тоже увидела приближающуюся к ним пару, и светлая радостная улыбка озарила ее лицо.