— Просто будь собой, — отвечает Джордан. — Будь той женщиной, которую я встретил однажды ночью, единственную, кто уговорила меня петь Сонни и Шер, даже когда я настаивал, что не умею петь.
Я смеюсь.
— И ты был прав. Ты не умеешь петь, но ты старался.
— Зато ты умеешь. Ты замечательная певица. Общительная караоке-певица.
Я прижимаю свой указательный палец к его губам.
— Не говори никому.
Кофе заварился, и я передаю ему чашку.
— Так почему ты решила всем сказать, что воспользовалась донором спермы?
— Потому что сказать, что у меня была одна ночь с каким-то парнем, которого я даже не знаю, звучит не очень-то хорошо. К тому же я врач, и, веришь ты или нет, медицинское сообщество может быть очень пуританским, и сами пациенты ожидают соблюдения некоторых приличий от врачей, которым они доверяют. Я должна была защитить свою репутацию.
— И как это приняли?
Я пожимаю плечами.
— Всё прошло хорошо, исключая дотошных вопросов о специфике процедуры от мамы и её друзей, я обычно отвечала всем, что это просто личное решение, которое я не собираюсь ни с кем обсуждать.
Джордан хмурится.
— Это повлияло на твою работу?
— Если быть честной, я не знаю. Мы только что прошли через скандал моей коллеги, доктора Джеймс. У неё произошёл действительно плохой развод с её мужем, директором по хирургической трансплантации, и затем она оказалась на другом конце страны, с парнем, который младше её на тринадцать лет, — рассказываю я. — Я хочу сказать, что пока все обсуждают её и её профессиональные способности, основываясь на том, что лично они считают плохим выбором.
— Что не так в том, чтобы быть с человеком, который моложе тебя? Как это может повлиять на медицинские навыки? — спрашивает Джордан. — Я не слышал, чтобы такое происходило со зрелыми мужчинами, которые начинали встречаться с молодыми девушками. Не думаю, что кто-то начинает подвергать сомнению их решения.
— И, тем не менее, это так, — восклицаю я, — это не значит, что я хотела бы присутствовать в тот момент, когда они узнают, что я забеременела после одной-единственной ночи.
Джордан делает глоток кофе.
— Ваших коллег не должно волновать, с кем она решила провести своё свободное время, то же самое и с тобой. Это не должно иметь значения.
— Знаю, но тогда это так не выглядело, и я поддалась панике. Поэтому я выдумала эту историю.
— А что ты планируешь рассказать всем, когда результаты будут на руках? — спрашивает Джордан. — Или ты собираешься прятать меня ото всех, или я должен вписаться в какую-то роль из твоей истории, которую ты ещё не придумала? Может, ты собираешься заявить, что искала меня и, в конце концов, нашла? Мы будем вместе играть роли?
Я делаю глоток, неожиданно ощутив сухость в горле.
— Я не думала так далеко…
Конечно, это ложь. Я думала и планировала убедить его сделать вид, что это он был донором спермы. Игра слов? Он определённо пожертвовал свою сперму напрямую в меня, вместо специальной чаши.
— Я не собираюсь врать, Эдди, — говорит он, — я скажу своим родителям, что у меня была одна ночь и вышло вот так. Это сделает всё гораздо проще между нами, если мы начнём все заново, но честно.
— Хорошо, — я отворачиваюсь, притворившись занятой переключением режима кофеварки. Могу себе представить, как Ма воспримет новости, когда я ей расскажу. Её идеальная дочь оказалась не такой уж идеальной.
Джордан ставит чашку кофе на стол и встаёт передо мной.
— Не важно, что подумают люди, Эдди. Важно то, что создаст «нас» ради Пайпер.
— Каких «нас», Джордан? У нас была одна ночь. Это всё, что у нас есть. Никакой своей истории.
— У нас есть это. Настоящее.
Я делаю глубокий вздох. Конечно, он прав. Почему я зациклена на прошлом, когда настоящее выглядит вполне отлично? Из-за того, что я была необузданной в ту ночь, полная противоположность той, что стоит сейчас перед ним, как будто наказанная последствиями этих действий, которые вернулись, чтобы вцепится мне в зад.
«Довольно сильно».
— Ты слишком строга к себе, Эдди, — мягко произносит Джордан. — Люди совершают ошибки, но это не значит, что ошибки должны их определять. Та ночь, что была у нас, не конец всему. Мы можем продолжать развивать отношения с этого момента… вместе.
Джордан подходит ближе, и я могу почувствовать запах его одеколона. Он напоминает мне о мягкой земле и утреннем рассвете, но главное о часах, проведённых вместе в его квартире под одеялом, в тот самый момент это воспоминание определяет нас у меня в голове, связанное с этим запахом, пока новые воспоминания не заменят их. Это приводит к воспоминаниям о бесконтрольном смехе, когда он опустился на меня — впервые вошёл в меня — и я выкрикнула, где он был всю мою жизнь. «В лесных холмах», — ответил он, и мы смеялись, пока его рот не нашёл сладостное местечко снова, и я, закрыв глаза, блаженно вздохнула. Потом пришли и другие воспоминания. Как переплетались наши пальцы, когда он любил меня, наблюдая, как я кончаю перед ним.