— Надеюсь, что не отвлёк тебя, — произносит мужчина, как только я закрываю за ним дверь.
— Нет, что ты.
— Я просматривал накопившиеся сообщения и нашел пару от тебя, датированных прошлым годом. Если бы я знал, что ты писала мне, я бы обязательно ответил, но я не получил их вовремя.
— Теперь ты их получил, — замечаю я. «Сохраняй спокойствие. Он просто нашёл мои смс спустя год. Что может быть хуже?»
— Ты писала, что хочешь сообщить мне нечто важное.
— Так и было. Тогда, — я смотрю на него, прислоняясь к двери.
— Я уезжал из страны. На Юго-Восток Азии, если быть точным. Лаос, Камбоджи, Филиппины.
Он выглядит уставшим, с кругами под глазами, однако не стал от этого менее привлекательным. Когда я промолчала, он продолжил:
— Я строил школы для бедняков. Это было запланировано ещё до встречи с тобой, и я уехал через два дня после нашей встречи.
— Ты никогда не говорил…
— Я знаю, но мы вообще не обсуждали планы на жизнь той ночью.
Я почувствовала смущение. Да, мы действительно не обсуждали ничего. Мы были слишком заняты другими вещами, о которых не говорят вслух. И я сказала ему, что мы больше не увидимся. Никаких обязательств, — уверяла я его.
Однако я не предполагала того, что произошло. Месяц спустя все планы были разрушены, когда я мучила свои мозги попытками вспомнить его фамилию и этаж, на котором он жил, перед тем как сдаться и пойти расспрашивать Полли.
— Так что ты должна была рассказать мне тогда? — звучит его глубокий голос, вырывая меня из воспоминаний.
Неожиданно я понимаю, что не знаю, что сказать ему и как лучше это сделать. Прошел год с той ночи дикой страсти, год жестоких последствий, понимания, что придётся всегда жить с последствиями наших поступков.
— Как ты нашёл меня? — спрашиваю я.
— Той ночью, ты сказала мне своё имя. Своё полное имя. Не думаю, что ты понимала, что говоришь, но я запомнил. Ты также сказала мне, чем занимаешься.
Я хмурюсь. «Я сказала? Определённо сказала».
Он кивает:
— Ты сказала мне, что специализируешься на нефрологии (прим. специалист, занимающийся диагностированием, лечением и профилактикой заболеваний почек), так я тебя и нашёл. Не так много нефрологов по имени Эддисон Роу, так что это было не сложно.
— Ох.
— Я ответил тебе несколько часов назад, но не получил ответа, поэтому я решил, что лучше прийти и оставить сообщение. Но женщина за стойкой сказала, что посмотрит, нет ли у тебя возможности меня принять, — добавляет Джордан. — Итак, что настолько важное ты не могла доверить текстовому сообщению?
Я делаю глубокий вздох. «Сейчас или никогда, Эдди. Скажи ему».
— Той ночью, когда мы были близки. Я забеременела.
Он, не мигая, смотрит на меня пару секунд, тишина наполняет комнату, я жду.
— ЧТО?
— Я забеременела, — повторяю я
— Но мы предохранялись.
Все три раза мы использовали защиту, я знаю.
— Как-то это случилось.
— Что с ребёнком? — спрашивает Джордан. — Ты сохранила его?
— Да, ей десять недель.
Мужчина в шоке смотрит на меня, втянув воздух сквозь зубы, явно обдумывая полученную информацию, и я не тороплю его. Не каждый день женщина, которую ты едва знаешь, говорит тебе, что была беременна от тебя. Родила от тебя.
Я смотрю на него в ответ. Я не буду той, кто заговорит первой. Я представляю Кэти в качестве парламентёра или как Джордану перестаёт хватать воздуха, и он падает в обморок. Но Кэти не знает обстоятельств моей беременности. Никто, кроме меня. А теперь и Джордана.
— Как её зовут?
Его вопрос застает меня врасплох. Всё это время я представляла себе разные варианты нашей встречи, проигрывая их в голове. Представляла мужчину, который начинает злиться, а затем отказывается иметь дело с ребёнком, даже не спрашивая, мальчик это или девочка. Я думала, что он просто скажет, что это только моя проблема, и уйдёт. Я не думала, что всё может сложиться иначе.
— Её зовут Пайпер, — отвечаю я. — Пайпер Амелия Роу. Амелия — имя моей матери, а имя Пайпер мне просто нравится. Когда она родилась, она выглядела как Пайпер.
«И я тут же влюбилась в неё и пообещала, что сделаю всё для неё», — чуть не добавляю я.
Джордан наконец-то присаживается, и я тут же сажусь напротив.
— Я не была более настойчивой, потому что думала, что тебе это будет не интересно. Я не буду обвинять тебя, если ты решишь, что это не твоё дело.
— Притормози, — говорит он, поднимая руки. — Почему я не могу хотеть иметь дочь? Почему ты так решила? Что навело тебя на такую мысль? Почему ты вообще подозреваешь, что я мог бы так поступить?