- Прошу прощения за моё неподобающее поведение. Этого больше не повторится, - виновато, сквозь огромное усилие собственной воли, произнесла я. Не любила я извиняться перед кем-то, даже перед собственными родителями. Я всегда была права, даже если это вовсе и не так, меня переубедить никогда было нельзя. Совершенно. Беспрекословно. Но сейчас, к сожалению, это требовали условия – из школы вылететь, тем более из-за такой ерунды, я не хотела, поэтому пришлось перебороть свой неуправляемый «бараний» характер.
Но всё-таки лживые, а вернее оправдывающие теперешнее положение, нотки в моём голосе давали об этом знать. Мария Алексеевна усмехнулась, а Стас, скрыв в точности такую же реакцию кашлем, закинул ногу на ногу, перебирая карандаши и ручки в стакане, стоящем с самого края стола. Его выражение лица говорило само за себя: «Старайся лучше, дура, или вообще не лезь», что читалось безошибочно.
Мне захотелось его ударить, да посильнее за то, как он себя сейчас вёл. Его обыденное состояние вернулось в норму. Честно, если бы требовалось осыпать парня проклятиями каждый день, чтобы тот сидел и молчал, я бы делала это каждую чёртову минуту своего нахождения рядом с ним и нисколько не считала бы себя виноватой. В пользу общества, как говорится.
- Данную фразу я уже слышала много, очень много раз, поэтому даже не пытайся, - она поднялась из-за стола и, сложив руки за спиной, отвернулась к окну, явно размышляя и раскладывая данные обстоятельства по своим полочкам. – Спокойно вас исключить, обоих…
- Ба, да хорош. Что мы такого сделали? Исключать нас за такую ерунду. Тебе делать больше нечего? – Белов прервал женщину на полуслове, на что та повернулась к нему со вскинутыми к верху светлыми бровями. Она явно была удивлена, а я то и подавно. «Мы», серьёзно? И как он её сейчас назвал? «Ба»? Что за чёрт? Не может же быть такого, что директриса является ему бабушкой. Это же не больше, чем ирония и невероятный злой рок на мою голову, да и на оставшееся времяпрепровождение в этом учебном заведении.
- Станислав, - сердито выдохнула она и опустилась в своё кресло, потирая указательными пальцами рук, вероятно, разболевшиеся виски. – Мы же договаривались с тобой, что в стенах этого заведения я тебе никакая ни бабушка, а директор, который может сделать с тобой то, что сделал бы истинный директор. Так что не наглей, а принимай своё наказание таким, каким оно должно быть.
- Бабушка? – Неожиданно для самой себя пискнула я, едва сдерживая смех, и также неожиданно прикрыла рот ладонью, поймав на себе просто испепеляющий взгляд брюнета, который был готов сорваться с места и прижать меня к стене с вытянутым к моему маленькому носу кулаком. Я вжалась ещё больше в спинку стула и отвернула голову в сторону, чтобы не смотреть ни на него, ни на Марию Алексеевну. Теперь понятно, почему ему всегда всё сходит с рук. Любая пакость, любая оплошность и, скорее всего, любая плохая оценка, и это всё не только из-за приличного состояния его родителей.
Всё это вызвало во мне малую толику отвращения к его персоне, хотя я не имела на это права, прекрасно зная, что он пытается меня защитить. А защитить ли? Возможно, снова попробовать унизить или даже отомстить за ранее сказанные слова в столовой. Парень оторвал от меня взгляд и отвернулся, а я облегчённо выдохнула, стараясь не думать о новоявленных последствиях.
- О подробностях вашей выходки я уже наслышана. Зинаида Павловна в ярости и грозилась мне, что уволится, если я не приму какие-либо меры по отношению к вам, да и вообще, по отношению ко всем, кто посмел её обидеть, - женщина полностью проигнорировала мою вышесказанную реплику и вернулась к теме, собственно по которой мы и застряли здесь, в её кабинете. – Исключать, ни тебя, Стас, ни тебя, Кира, в том числе, я не буду, так как наслышана о твоих талантах, с помощью которых ты приносила своей бывшей школе невероятные успехи. – Мария Алексеевна улыбнулась, а у меня по спине пробежало стадо неистовых мурашек. Неужели, она заставит меня это делать? Я же давно порвала с олимпиадами и конференциями по литературе, также как и по русскому языку, соответственно. На это я не подписывалась, когда поступала сюда.
- Но вы же сказали… - Чуть слышно начала я, за что и получила от брюнета хороший толчок локтём под рёбра, отчего сразу и заткнулась, выпустив разъярённо воздух сквозь зубы. Я точно убью его, когда мы выйдем отсюда.
- Ладно-ладно, - стукнув по своим коленям ладонями, Белов поднялся со своего места и повесил рюкзак на плечо, стараясь покинуть кабинет, да поскорее, что открыто читалось на его лице. Не умел он, однако, скрывать свои эмоции, когда это было более чем нужно. – Что ты придумала на этот раз? Говорю сразу, полы я мыть не собираюсь. Лучше сразу из школы выкинь.
- Прошу не тыкать мне, Станислав. Я же предупреждала тебя, - вполне спокойно ответила директриса, деликатно поправляя манжеты рукавов. – Сейчас всё узнаешь и тебе это, вероятнее всего, не очень понравится. И, да, это вовсе не полы, на выполнение данного занятия у нас есть техничка.
***
- Почему я? – Снова спрашивала себя я, восседая на небольшом парапете возле главной лестницы, ведущей в школу. Уроки закончились минут десять назад, и все ученики старались, как можно быстрее, покинуть учебное здание, чтобы тех случайно не запрягли учителя какой-либо мелкой работёнкой. Например: вымыть доску, выкинуть мусор, сложить тетради в шкаф и тому подобное. – Что я такого сделала этому Вездесущему? Вот, почему не ты? – Я резко указала ладонью, облачённой в варежку, на Аню, которая мгновенно подавилась минералкой от моих слов. Женя, стоявшая рядом, похлопала ей по спине, закатив глаза.
- Это судьба, детка, - девушка быстро вытерла рот и подмигнула мне, как ни в чём не бывало, убирая бутылку в боковой карман рюкзака. – Если бы я была на твоём месте, то я бы давно Белова через шредер пустила. Или через мясорубку, или…
- Всё, замолчи, Емельянова. Никому не интересны твои садистские наклонности, - пробубнила себе под нос Евгения и сложила руки на груди. – Тебе лишь бы пытать всех, избивать бейсбольной битой и убивать. Вот почему ты до сих пор не можешь найти себе кавалера.
- Кавалера? Назарова, ты совсем чокнулась? У нас что, девятнадцатый век на дворе? – Шатенка заливисто рассмеялась и ткнула Женю локтём в бок. – Ой, уморила. Пойду, поем. – Девушка резко поменялась в настроении и зевнула, явно показывая своё безразличие к данной теме, но, как мне показалось, это было вовсе не так. Слова Женьки её задели, но она всеми силами старалась не показывать этого. – Я лучше на футбол схожу, спортивки новые куплю, в «Макдональдсе» пожру, чем сидеть в обнимку с наодеколоненным пацаном и наигранно урчать ему на ухо слова вечной любви. Фу, ни за что. Никогда и вообще, - она хмыкнула, - ты сама без парня ходишь, а мне ещё выговариваешь. Ну-ка, ну-ка, тут что-то не чисто, милая. - Женя покраснела, как и следовало этого ожидать.