После этого я замолчала. Пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Я выговорилась. Неужели я это сделала? Я смогла выговорить ему всё в лицо. Мне даже легче стало. Я взяла стакан с апельсиновым соком, который заказала, и начала жадно пить.
— Теперь уже точно не отвалю, — тон был уже не сожалеющий и не виноватый, а уверенный и наглый.
Чья-то тёплая шершавая ладонь накрыла мою руку, лежащую на столе. Я не допила, сильно дёрнулась и вскочила со стула, как ошпаренная, пролив на себя остатки сока. Чёрт возьми, это ещё что такое?! Какого чёрта он творит? У меня будто по всему телу разряд пробежался. Мне настолько неприятны прикосновения. Тем более его. Он не смеет меня трогать. Никогда!
Я ошарашенно смотрела на него своими округлившимися глазами. О, какой у него взгляд сейчас. Тот же, что и был в первый раз, ястребиный пристальный и затуманенный. Как же я могла так ошибиться, что подумала, что он сожалеет, и я смогу заставить его страдать. Он злой. Красивый, но злой. Мне никогда не нравилось такое сочетание.
Я смотрела на него так секунд пять, потом поспешила накинуть на плечо сумку и рвануть отсюда быстрее.
Я зашла в туалет при кафе и, бросив сумочку в раковину, принялась оттирать салфетками пролитый на платье и шею сок. Руки дрожали, тело дрожало. Меня буквально лихорадило. Я поняла, что до сих пор боюсь этого ублюдка.
Ткань впитала сок. Тут уже ничего не поделаешь. Я бросила это дело, трясущимися руками ища в сумке успокоительные. Мне нужно есть одну в день. Но я уже пила её утром. А к чёрту. С этой трясучкой я сама не справлюсь. Я потрясла флакон, оттуда высыпалось несколько штук. Тут в туалет вошла девушка. Я от волнения и испуга сунула в рот все капсулы, которые были на ладони. Чёрт, что я наделала? Такими темпами рискую в один прекрасный день заснуть и больше не проснуться.
Я смотрела в зеркало. Испуганное миловидное личико глядело мне в ответ. Прошло некоторое время, и я успокоилась. Таблетки начали действовать. Понемногу клонило в сон. Сколько я выпила? Мне от этого дурно не станет? Наступала лёгкая эйфория. Тело будто парило в воздухе. Хотелось летать. Чёрт, я домой-то дойду, если так и дальше пойдёт?
Тут в уборную зашёл он. Какого чёрта?! Я думала, он ушёл давно. Он должен был уйти. В душе опять проснулся страх. Но он был не велик, так как успокоительные брали своё. Я вылупилась на него через пелену эйфории. Он быстро приближался ко мне. И вот уже я грубо прижата к стене его телом. Всё происходило так резко и быстро, что я ничего не успевала понять. И вот он меня поцеловал. Так страстно, так собственнически, обхватив за талию обеими руками, прижав меня, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я замерла. Мне не было приятно. Мне хотелось его оттолкнуть. Кто угодно, только не он. Он отстранился после того, как я не ответила на его поцелуй. Он так прерывисто дышал мне в ухо. Кажется, от волнения.
— Встретились бы мы при других обстоятельствах, сразу бы так сделал, — страстно шепнул он, обжигая меня горячим дыханием.
Я смотрела на него снизу вверх. Просто смотрела потуплёнными глазами. Моё лицо не выражало ничего. Моя эйфория приглушала отвращение к этому человеку.
Тут из кабинки вышла та девушка. Она изумлённо покосилась на нас.
— Это вообще-то женский туалет, — выказала она.
— Да неужели? — иронично произнёс Тим. — Вышла отсюда. Не видишь, тут люди разговаривают, — грубо приказал он, не выпуская меня из своих объятий.
Девушка фыркнула и хлопнула за собой дверью. Эй, не уходи. Пожалуйста!
Разговариваем? Это о чём интересно? А мне кажется, что кто-то тут принуждает меня делать то, что я не хочу. Но мы никак не разговариваем.
— Тебе неприятны прикосновения, — я это заметил, — все или только мои? — обратился он ко мне, отпуская мою талию. — Ну, ответь.
Я стеклянными глазами таращилась на него. Ох, сколько же я глотнула этих капсул? Зачем так много? Всё плывёт перед глазами. Мне кажется, если я отстранюсь от стены, то не удержу равновесия и упаду.
— Если я тебе настолько отвратителен, то толкни хоть что ли меня. Побей, дай пощечину. Всё, что угодно, только дай знать, — взмолился он, беспокойно смотря на меня и метясь по комнате.
Я бы рада сейчас дать тебе оплеуху, но рука такая тяжёлая. Кажется, я не смогу её поднять. Глаза начинают мутнеть. Ты разве не видишь моё состояние? Я стояла также, не двинувшись, просто как кукла, которую приставили к стене.
— Я знал, что я тоже тебе небезразличен, — вдохновлённо произнёс он.
Глаза его засверкали, и он снова прильнул своими губами к моим, собственнически проникая своим шершавым языком мне в рот. Обхватил меня ещё крепче, не намеренный больше отпускать. А что я могла сделать? Тело меня совершенно не слушалось. Даже если бы я хотела ответить на его поцелуй, то не смогла бы. Он оттянул одной рукой лямку платья вниз и начал целовать плечо. Я почувствовала себя такой беспомощной в этот момент. Вот он изнасилует меня в этом гнилом туалете, даже сам этого не зная. По щекам потекли слёзы.