— Папа, папочка, — начала судорожно я, — Тимур меня похитил. Тимур Орлов…
— Тимур? Ладно. Скажи ему, чтоб через час домой привёз. А то шкуру с него спущу. Адрес я его знаю, — послышался недовольный пренебрежительный голос папы.
— Папа! — испуганно закричала я на него, но он уже повесил трубку.
Ладно? Что это значит? Расти панике уже было некуда. Папа просто так оставит меня с насильником на час? С чего бы это?
Я выбежала из подъезда и оглянулась вокруг. На лавочке сидела компания парней с бутылками пива. Боже, за что?! Снова? Снова всё повторяется? Где я так согрешила, боженька?! Я собиралась бежать, не останавливаясь, пока один из них не окликнул меня.
— Эй, девушка, что с тобой? — спросил он, заметив на себе мой перепуганный взгляд.
Я опять заплакала и попятилась назад к подъезду, пока не стукнулась об стену.
— Не надо. Не подходи, — шептала я сквозь слёзы и истерику. Я мало что соображала в этот момент. А парни были немного удивлены моим странным поведением.
Тут из подъезда выбежал Тим и, схватив меня за руку, снова поволок обратно. Ему было наплевать на моё состояние. Ему было наплевать на недовольные выкрики парней. Они, кажется, хотели заступиться за меня. Нет, наверное, мне послышалось. Уже галлюцинации.
Тим, открыв дверь, бросил меня в квартиру. Я попятилась к туалету изо всех сил. Он перекрыл мне путь и загнал в спальню. Свет в квартире был выключен, и я почти не видела его лица. В темноте сверкали лишь глаза. Зверски сверкали. Я бы не хотела увидеть его лица сейчас.
— Раздевайся. Посмотрим, чему тебя этот блондин успел научить, — презренно произнёс он, разуваясь и заходя в залу.
— Тимур, давай поговорим. Посидим и поговорим, — дрожащим голосом пролепетала я, перескакивая через кровать к углу.
— О чём мне с тобой говорить, шлюха? Ты предназначена только для одного. Все вы одинаковые. Только притворяетесь недотрогами! — он снял ремень и кинул на пол.
— Ты будешь жалеть завтра. Я же знаю, что будешь, — я искала ниточки, за которые можно ухватиться, пятясь к углу и сама загоняя себя в ловушку.
Тим, ничего не ответив, зашторил окна, и наступила кромешная тьма. Я ничего не видела, потому что глаза ещё не адаптировались, и мне стало дико страшно. Я прижалась к стене, со страхом ожидая действий парня. Он не заставил себя долго ждать. Подойдя, быстрым движением завел мои руки над головой и прижал всем телом к стене. От него противно несло алкоголем. Ненавижу этот запах. Перед глазами всплывают картины прошлого, когда также подавили мои сопротивления, и Тим уже имел меня пальцами. Сейчас, держа одной рукой мои запястья, он полез тоже под платье, поглаживая бёдра. Я смогла вырвать одну руку и ударила ею по его ладони. Он сразу дал мне пощёчины и впился страстным поцелуем. Из глаз брызнули горькие слёзы отчаяния. Было так унизительно. Я даже сделать ничего не могла.
— Нравится, сука? Сразу надо было тебя трахнуть, а не церемониться, — прервался он от поцелуя и прошептал мне на ухо.
Я, хныкая, оттолкнула его и хотела побежать через кровать, но он снова прижал к стене, больно заломав руки. Я издала болезненный крик.
— Почему ты встречаешься с ним? Почему?! Я же всё для тебя делал. Ты его любишь? — пытал он, больно кусая мои губы.
— Мне больно. Отпусти. Я закричу! — всхлипывая, взмолилась я, изнывая от боли.
— Кричи. Я тебе потом рот заткну и, привязав к кровати, буду всю ночь насиловать до потери сознания. Ну, давай, — лихорадочно говорил он, уподобляясь сумасшедшему. Я истерически заревела. Я не хотела, чтобы он меня вот так насиловал. Я уже готова была по своему согласию потерять девственность. Но только не так.
— Я же тебя люблю. Не хочу тебя никому отдавать. Ты моя, слышишь? Хоть всю жизнь привязанной к кровати пролежишь, но никому не отдам, поняла? — взвыл Тим, бросая меня на кровать и нависая сверху.
Я смирилась. Ревела, но не сопротивлялась. Всё же потерять девственность лучше с любимым человеком, чем с группой пьяных ребят. Он не сделает мне сильно больно. Надеюсь, не сделает. Я лежала как кукла, смотря стеклянными глазами на Тима, и обречённо прошептала ему последнюю фразу:
— Я девственница. Ко мне кроме тебя никто не прикасался и никогда не прикоснётся. Завтра, когда ты выбросишь меня как мусор после сделанного, я приду домой и перережу себе вены. Я люблю тебя, Тимур, но второй раз такой кошмар не вынесу.
Тим остановился и отпрянул. Он вскочил на пол и громко и болезненно взревел, как раненный зверь. Я лежала всё также неподвижно, ожидая своей участи. Но парень не собирался ничего делать. Он пошёл к окнам и снова раскрыл шторы. Он метался по комнате, тяжело дыша.