Но ни одну из этих свобод она не обрела. В августе Генри и Гвен отвезли ее на север штата Айдахо, за четыре часа езды от Трули, в город под названием Москоу, и Делейни была зачислена на осенний семестр. По дороге домой Генри все повторял: «Доверься мне, я знаю, что для тебя лучше. Когда получишь диплом по бизнесу, будешь руководить моими компаниями». А мать обвиняла ее в «избалованности и незрелости».
В ближайшую ночь Делейни в первый и последний раз в жизни вылезла из своей спальни через окно. Она могла бы попросить у Генри машину, и он бы не отказал, но она не хотела ни о чем его просить. Она не хотела говорить родителям, куда собирается, с кем будет встречаться и во сколько вернется домой. У нее не было конкретного плана, лишь смутная идея, что нужно сделать нечто такое, чего она раньше никогда не делала. Что-то, что делают восемнадцатилетние девушки. Что-то волнующее и безрассудное.
Делейни накрутила волосы на толстые бигуди и надела открытое розовое платье, которое спереди застегивалось на пуговички. Это платье длиной чуть выше колен было самым смелым нарядом в ее гардеробе. Оно было на тоненьких бретельках, и Делейни не стала надевать бюстгальтер. Ей казалось, что она выглядит старше своего возраста, хотя это было не так уж важно: она дочка мэра, и все равно все знают, сколько ей лет. В сандалиях с переплетенными кожаными ремешками и с белым свитером, накинутым на руку, она прошла пешком до самого города. Делейни рассудила, что субботней ночью в городе обязательно что-нибудь происходит – нечто такое, в чем она никогда не участвовала из страха, что ее застукают и Генри будет разочарован.
Это «что-то» она нашла на Пятой улице, где остановилась, чтобы позвонить из телефона-автомата Лайзе. Делейни стояла под неярким фонарем, ввинченным в кирпичную стену здания.
– Ну давай встретимся, – умоляла Делейни, прижимая к уху телефонную трубку.
– Я же говорю, у меня голова просто раскалывается, – жалобно объясняла Лайза.
Она была сильно простужена. Делейни смотрела на металлические кнопки на панели телефона и хмурилась. Как можно бунтовать в одиночку?
– Малявка.
– Я не малявка, – стала защищаться Лайза, – просто я болею.
Делейни вздохнула и огляделась, ее внимание привлекли двое мальчишек, которые шли через автостоянку в ее сторону.
– О Боже! – Делейни перекинула свитер на другую руку и прикрыла трубку рукой. – Сюда идут братья Финли.
Только у братьев Аллегрецца репутация в городе была еще хуже, чем у Скутера и Уэса Финли. Скутеру было восемнадцать лет, Уэсу – двадцать, и они только что вместе закончили школу.
– Не смотри на них! – предупредила Лайза, и ее одолел приступ кашля.
– Делейни Шоу, привет! – протянул Скутер и прислонился к стене здания рядом с Делейни. – Что ты тут делаешь одна?
Она посмотрела в его белесые глаза.
– Пришла развлечься.
– Ха-ха! – Он засмеялся. – Считай, что ты нашла развлечение.
Делейни закончила школу вместе с братьями Финли, и они казались ей туповатыми и немного смешными. Они вносили в школьную жизнь разнообразие, объявляя ложные пожарные тревоги и демонстрируя над спущенными штанами голые белые задницы.
– И что ты предлагаешь?
– Делейни, Делейни! – крикнула в трубку Лайза. – Беги от них как можно быстрее.
– Выпить пивка, – ответил за брата Уэс. – И найти вечеринку.
«Выпить пивка» с братьями Финли явно относилось к числу вещей, которых Делейни никогда в жизни не делала.
– Мне надо идти, – сказала она Лайзе.
– Делейни…
– Если мой труп найдут в озере, скажи полицейским, что последними, с кем меня видели, были братья Финли.
Делейни повесила трубку. В это время на стоянку перед магазином заехал старый «мустанг» с откидным верхом, весь в пятнах ржавчины. Свет фар осветил Делейни и ее новых приятелей. Потом мотор стих, фары погасли, и из «мустанга» появились шесть футов два дюйма дурной репутации. Ник Аллегрецца заправил футболку в потертые джинсы, смерил взглядом Скутера и Уэса и перевел взгляд на Делейни. В последние три года Делейни редко видела Ника. Большую часть времени он проводил в Буазе, где работал и учился в университете. Однако он не очень изменился за это время. Его блестящие черные волосы были все так же коротко подстрижены над ушами и подлиннее – сзади. И при взгляде на него у Делейни по-прежнему захватывало дух.
– Мы можем устроить свою собственную вечеринку, – предложил Скутер.
– Только втроем? – спросила Делейни так громко, чтобы слышал Ник.
Когда-то он называл ее малявкой – обычно это бывало после того, как он делал ей какую-нибудь гадость – например бросал в нее кузнечика. Но теперь она уже не малявка.
Ник нахмурился, потом повернулся и скрылся в магазине.
– Можно поехать к нам домой, – продолжал Уэст. – Родителей нет в городе.
Делейни переключила внимание на братьев.
– Э-э… вы будете еще кого-нибудь приглашать?
– Зачем?
– Чтобы была вечеринка, – ответила она.
– А у тебя есть подружки, которым ты можешь позвонить?
Делейни подумала о единственной подруге, которая лежит дома с простудой, и замотала головой.
– А вы знаете кого-нибудь, кого можно позвать?
Скутер улыбнулся и приблизился к ней на шаг.
– С какой стати нам кого-то звать?
Делейни впервые стало страшновато.
– Но вы же сами хотели устроить вечеринку.
– Будет тебе вечеринка, не волнуйся.
– Скут, ты ее пугаешь. – Уэс оттолкнул брата в сторону.
– Поедем к нам домой и оттуда кому-нибудь позвоним.
Делейни ему не поверила. Она опустила глаза и стала смотреть на сандалии. Да, ей хотелось быть такой же, как другие восемнадцатилетние девушки, и совершить что-нибудь безрассудное, но секс втроем не входил в ее планы. А в том, что братья Финли задумали именно это, Делейни не сомневалась. Но когда она решит лишиться невинности, это не будет ни один из Финли. Их бледные задницы она уже видела – спасибо, не хочется.
Однако Делейни понимала, что избавиться от братьев будет непросто. Она могла только гадать, сколько времени ей придется простоять перед «Голливуд-маркетом», пока они наконец оставят ее в покое.
Она подняла глаза и увидела Ника, который ставил на заднее сиденье своего «мустанга» упаковку из шести банок пива. Вот он выпрямился, пристально посмотрел на Делейни, а затем сказал:
– Принцесса, иди сюда.
Было время, когда Ник одновременно и пугал, и завораживал Делейни. Он всегда был очень наглым, очень уверенным в себе и абсолютно запретным для нее.
Но она больше его не боялась, и сейчас, как ей представлялось, у нее было на выбор два пути: довериться Нику или довериться братьям Финли. Одно не лучше другого. Однако Делейни знала, что, при всей своей дурной репутации, Ник не станет принуждать ее делать что-то против воли. А о братьях Финли Делейни не могла бы с уверенностью сказать то же самое.
– Пока, ребята, – сказала Делейни и медленно пошла к самому плохому из всех плохих парней. Но пульс у нее забился быстрее вовсе не от страха, а от того, что у Ника был такой глубокий низкий голос.
– Где твоя машина?
– Я пришла в город пешком.
Ник открыл дверцу «мустанга».
– Садись.
Делейни посмотрела в его дымчатые глаза. У нее не было сомнений, что Ник уже не мальчик.
– Куда мы поедем?
Он посмотрел в сторону братьев Финли.
– А это имеет значение?
Наверное, должно было иметь.
– Ты ведь не отвезешь меня в лес и не оставишь там?
– Сегодня нет. Сегодня ты в безопасности.
Делейни бросила свитер на заднее сиденье и села в машину, стараясь сделать это с достоинством. Ник завел мотор, и приборная доска вспыхнула огнями. Ник выехал задним ходом со стоянки и вырулил на Пятую улицу.