Я вздохнул:
- Что же… Значит, придется представиться. Только вы должны мне подыграть, Катя. Мы должны изобразить из себя любящую пару, а то они опять заподозрят подвох. Вы готовы?
- Конечно! Знаете, Андрей Палыч, у меня как гора с плеч свалилась. Я думала, что подвела вас.
- Катенька, нет безвыходных ситуаций, - изрек я, вставая со стола. - Уж я-то в этом убедился. Звоните отцу и назначайте дату встречи. ***
В назначенный день мы стояли перед дверью Пушкаревых. Сам не знаю почему, но я разволновался. У меня вспотели ладони, а сердце стучало на всю лестничную клетку. Катерина, заметив мое волнение, ободряюще улыбнулась мне и взяла меня под руку, как и подобает влюбленной невесте. Она кокетливо поправила прическу, и так улыбалась, что мне тоже удалось совладать с собой и я прицепил на физиономию обаятельнейшую из улыбок.
Родители открыли дверь вдвоем. Мама была в нарядном костюме, отец в военной парадной форме, левую планку пиджака украшали награды. Пушкарев стоял прямо, как будто проглотил осиновый кол. Катя представила меня родителям, и я ощутил его твердое грубое рукопожатие. Елена Санна была само обаяние. Она улыбалась и пригласила нас к столу.
Стол был уставлен всякой едой. Я заметил фаршированную рыбу, заливной язык, домашняя утка, утроба которой была напичкана то ли фруктами, то ли чем-то еще, запечённое мясо с грибами и сыром, салатов штук пять, соусы… В бутылках стоял лимонад, кока-кола и в центре, на почетном месте, большая бутылка водки. Валерий Сергеич заявил, что сразу нужно выпить за знакомство. Он откупорил бутылку и наполнил до краев мою рюмку, которая была, наверное, точно больше 100 грамм. Себе он поставил рюмку в два раза меньше.
- А дамы что будут пить? - учтиво осведомился я.
- У нас девочки не пьют, - веско сказал он, - поэтому им только сок.
- Хорошо, будем пить сок, - нарочито весело прощебетала Катя. Отец налил им в стаканы апельсиновый сок из пакета и произнес:
- Со свиданьицем, Андрей Палыч!
Он взял свой сосуд и опрокинул одни махом в рот, потом стал буравить меня взглядом. А мне под эти взглядом не хотелось ни есть, ни пить. Я взял свою рюмку и поставил обратно.
- Эээ, нет, обижаете, Андрей Палыч, вы просто обязаны это выпить. Это же за знакомство!
Он смотрел на меня, как удав на кролика. Пришлось выпить глоток для “годится”. Это была не казенная водка, а крепчайший самогон. У меня потекли слезы.
- Закусывайте, закусывайте, Андрей Палыч, - суетилась Елена Санна. Она положила мне в тарелку мясо и салат, и я стал ковырял ножом заливной язык. Пушкарев периодически поднимал тосты, при этом меня гипнотизируя меня взглядом, и опрокидывал рюмку за рюмкой. А мне как бабка пошептала. Если я еще недавно глушил виски стаканами, то сейчас совсем не мог пить. К тому моменту, когда Валерий Сергеич высадил добрую четверть бутылки, я все еще не мог допить свою рюмку. Я что-то рассказывал им из своей жизни, где родился, учился, вырос. Они рассказывали о том, как мотались по Союзу во время службы отца, хвалили мою Катьку, какая она умная, добрая, отважная, ходила сама в школу 2 км по тайге. А Катерина вовсю изображала влюбленную. Я даже посмеялся про себя, какая актриса пропадает в Катьке. Она прижималась щекой к моей руке, гладила ее, вскрикивала: “Ах! Правда, любимый?” А один раз мы даже поцеловались… в губы. Голубки, ни дать, ни взять.
Затем ее увела мать в комнату, якобы что-то показать , и мы остались с Пушкаревым наедине. Меня снова парализовал страх, я хотел улизнуть под предлогом каких-то неотложных дел, но он скомандовал:
- Смирно! Сидеть! Есть разговор.
Я сел на место, он напротив. Теперь я понимаю, как было сложно Катьке выдержать “допрос”, учиненный отцом. Он прохрипел:
- А теперь, когда мы остались одни, давай откровенно. Почему не пьешь? Язвенник, что ли?
- Нет… Не хочу просто.
- Это хорошо. Как ты относишься к Катерине?
- Я люблю ее, - тут же выпалил я.
- Как давно вы встречаетесь?
- Два месяца.
- И какая спешка жениться? Залетела, что ли? Тебя предохраняться учили?
- Ну причем здесь “залетела”… Я люблю Катерину, не представляю жизни без нее. Именно такой я представлял себе свою жену…
Пушкарев удовлетворился таким ответом. Дальше началась серия вопросов о родословной, о наследственных болезнях, не было ли в роду сумасшедших, самоубийц или голубых. Затем последовал вопрос про армию и судимости.
- Не служил, не привлекался, - ответил я. Пушкарев нахмурил брови, и я поспешно добавил:
- Я закончил военную кафедру при университете, где учился, и я - лейтенант запаса.
Отец Кати поморщился, как от зубной боли:
- А! Знаем мы этих запасных! Ты смотри, только мою Катьку не обижай! Ты знаешь, какая она у меня?
Его разобрало вконец. Он стал суетиться, нашел какую-то коробку с семейными ценностями, вытащил пачку фотографий. Вот Катенька совсем крошечная, лежит на животике, упершись на кулачки. Вот серьезная девочка с огромными белыми бантами идет в первый класс, прижимая к себе букварь. А это одиннадцатый класс, выпускной. Он мне показывал какие-то грамоты, дипломы, школьные табели, где были одни пятерки. В конце концов он притащил золотую школьную медаль и красный диплом МГУ. А потом меня разморило. Было уже далеко за полночь, у меня разболелась голова и хотелось спать, но отделаться от Пушкарева было немыслимо.
“Катенька, спаси меня”, - думал я. И Катенька пришла.
- Ооо, как поздно! Пап, Андрею нужно ехать… Можно, мы пойдем?
Пушкарев храпел, скрючившись на стуле. Мы захихикали и выскользнули в коридор.
- Андрей Палыч, спасибо, что пришли! Вы держались молодцом! Мама сказала, что вы отцу понравились.
- Слава богу, - сказал я, завязывая шнурки на кроссовках. - А то бы завтра меня бы уже пытали в застенках, и никакой свадьбы не было бы.
- Неет, что вы… Мой папа не такой грозный, как кажется. Это он на вас пытался впечатление произвести.
- И ему это удалось.
Я управился со шнурками и выпрямился.
- Катя, передайте маме, что все было очень вкусно. Это правда. Я уже давно такой вкусной еды не ел. И… Они мне тоже очень понравились. Ну все, Катенька, доброй ночи. В день Х не забудьте, я заеду в десять часов за вами.
Катька помахала мне рукой и тихонько защелкнула замок. ***
Выглаженная рубашка вернулась на место. Туфли поблескивали начищенными боками. Кольца ждали своего часа в маленькой бархатной коробочке на тумбочке у двери. Мои вещи уже были упакованы в несколько больших сумок, которые я поставил в машину. Это была последняя ночь в моей старой квартире. Я практически ничего не взял из неё, только одежду и немного личных вещей, поэтому все поместилось в багажник. Так как Пушкаревы теперь в курсе нашей свадьбы, придется забирать молодую жену на новую квартиру. Я вспомнил, что там единственная большая кровать… Ничего, что - нибудь придумаем.
========== Ах, эта свадьба… ==========
***
25 января.
Утром я принял душ и тщательно выбрил физиономию, глядя в запотевшее стекло зеркала. Костюм с отглаженной накануне рубашкой и черным узким галстуком сиротливо висели в шкафу. Я медленно оделся, положил коробочку с кольцами в карман пиджака. Пора было уезжать, но меня как будто что-то не пускало. Я обвел глазами комнату, как будто мысленно прощаясь с ней, затем посидел на дорожку в кресле. Ругая себя за минутную слабость, встал, проверил ключи от новой квартиры.
- Давай, жених, - сказал сам себе и запер свою дверь, теперь уже насовсем. Сегодня здесь уже будут новые хозяева, которые наверняка квартиру переделают по-своему.
***
Машина мчалась к дому Кати. Сегодня был будний день, я спешил, чтобы где-нибудь не застрять в пробке. Зачем нам было расписываться в выходной, если наша роспись - просто формальность? Тем более, чтобы попасть в выходной день, нужно было ждать еще кучу времени. Все выходные были заняты наперед. Я нервничал, но все обошлось, и опоздал я к Катиному дому минут на десять, не больше.