- Хорошо. Нужно успокоить отца. А то он мрачнее тучи с самого утра.
В дверь комнаты постучали.
- Катюша! Андрей! - елейно пропищал за дверью голос Елены Санны. - Идите завтракать! Уже все на столе!
- Сейчас, мам! - отозвалась Екатерина.
- Завтракать? - улыбнулся я. - Я никогда утром не ем.
- Я тоже, - ответила Катя. - Но вы не знаете мою маму. Пока она не накормит так, что нельзя встать из-за стола, не отпустит.
- Кать, что за ерунда? Как можно накормить, если не хочешь?
- Моей маме это удаётся.
Она выглянула в коридор.
- Ванна свободна, Андрей Палыч. Одевайтесь, и я жду вас на кухне. Не забудьте надеть кольцо.
Я отметил, что моя жена больше не извинялась за то, что она в халате.
Она выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь.
Катя на работе и Катя дома - это были две разные Кати. Если на работе у нее валилось все из рук, то здесь это был снайпер-разведчик, передвигающийся из комнаты в комнату с ловкостью белки. Я приоткрыл дверь, прислушиваясь. Как-то мне не улыбалось встретиться с маман в коридоре в одном неглиже. И вообще, меня смущало присутствие Катькиных предков. Дурацкая ситуация! Нужно сваливать, и как можно скорее.
Голоса бубнили за закрытой дверью кухни, и, улучив момент, я скользнул в ванную. Наскоро плеснул водой в физиономию, вернулся в комнату. Когда мне удалась эта короткая перебежка, почувствовал себя свободнее. В комнате я оделся, предусмотрительно убрал свое лежбище в диван, и Катькину постель тоже. С трудом сложив это произведение советских мебельщиков, подошёл к стеллажу, где вчера мы оставили кольца. Катькиного кольца в блюдечке уже не было. Я нацепил своё и вышел в кухню.
Пушкарев сидел мрачнее тучи.
- Доброе утро, Валерий Сергеич. Доброе утро, Елена Санна, - смиренно поздоровался я.
- Ни хрена оно не доброе, - буркнул отец. - Фотоаппарат спёрли.
- Опять ты со своим фотоаппаратом! - замахала на него руками Елена Санна. - Дай поесть детям, потом будешь своим фотоаппаратом донимать. Вот, кушайте, Андрей.
Тёща поставила передо мной тарелку. Манная каша! Она с детства вызывала у меня рвотный рефлекс.
- Ммм… Может, просто чайку? Я не люблю кашу.
- Молочная каша с утра снабжает организм всеми необходимыми элементами и придаёт энергию, - назидательно сказала Елена Санна. - Да вы попробуйте, вы такую кашу в жизни не ели!
Я беспомощно посмотрел на Катьку, но она украдкой пожала плечами, мол, сама в таком же положении.
Я расстелил салфетку на коленях и поковырял ложкой кашу. Она блестела в свете люстры, и на поверхности плавали разводы масла. Я зачерпнул одну ложку. Липкое месиво встало поперёк горла. С трудом проглотив этот комок, зачерпнул еще. Елена Санна сияла, как медный самовар.
- Вооот, что я вам говорила… Ну, кушайте, кушайте, детки… Пойдем, Валерик. Не будем им мешать.
Она легонько ткнула своего Валерика в бок. Я сказал:
- Валерий Сергеич! Не беспокойтесь насчет фотоаппарата. Сегодня я обязательно заеду в ресторан, наверняка вы его там забыли.
- Хорошо, - буркнул Пушкарев. - Буду признателен.
Пушкаревы вышли. Тогда Катенька снова превратилась в белку. Она подскочила к окну, и ловко выбросила за окно кашу. Все манипуляции заняли секунды три. Я не удержался от смеха:
- Кхм, Катенька… Если вы будете так делать, сейчас придет гражданин в пальто и шляпе, и в тулье у него будет ваша каша, как это произошло в “Денискиных рассказах”.
- Ничего, - сказала Катя. - Только так можно бороться с мамой. Иначе она и вас начнет кормить с ложечки, только дайте слабину! А снизу у нас палисадник, люди не ходят. Давайте вашу тарелку тоже.
Она расправилась с моей кашей тоже, затем сказала:
- Через 5 минут я буду готова, и мы сможем поехать на работу.
- Хорошо, Катенька. Я пока выпью чаю.
Она вышла, а я принялся за тост с маслом и чай. Пока я все это поглощал, снова вошла Катерина, степенная и строгая. Волосы заплетены и уложены вокруг затылка, вниз лишь спускалась тоненькая косичка, как у тибетских монахов. На ней была белая блузка, темно-серый костюм. Юбка, как обычно, до середины икры.
- Я готова.
- Хорошо, Катенька. Я готов ехать.***
В машине Катя стянула кольцо, и спросила:
- Можно спрятать его в “бардачок”?
- Конечно, Кать. Пожалуй, я туда же отправлю свое кольцо, а то вашему одному скучно будет.
Кольца отправились в ящик для мелочей, и Катя продолжила:
- Андрей Палыч, остановите, пожалуйста, около метро, дальше я поеду одна.
- Сегодня я вас могу отвезти до офиса. Я должен с утра заехать в одно место. Я высажу вас на нашей парковке, не привлекая особого внимания, а сам поеду.
- Куда, если не секрет?
- Не секрет, Катюш. Я еду к Воропаеву в офис. Хочу сказать, вернее, предъявить ему доказательство, что мы квиты и остался только денежный долг.
- Знаете, у меня такое странное ощущение… Я, и вдруг замужем. Я абсолютно была уверена, что замуж я никогда не выйду.
- Это еще почему?
- Потому, что в природе не существует любителей такой внешности, как у меня.
- Ну, бросьте, Кать… Вы - славный, милый человечек, у вас доброе сердце. Вы умная, образованная девушка. Уверен, вы обязательно встретите того, единственного, который будет ценить ваши лучшие качества.
Она снова посмотрела на меня из-под опущенных ресниц:
- Андрей Палыч… Вы действительно собираетесь искать квартиру? Ну да, я понимаю, вас смущают мои родители… Их не каждый выдержит. Да и спать на полу… Неудобно.
- Нет, не поэтому… У вас прекрасные родители, да и пол меня не смущает. Я привык жить на своей территории. Вам, наверное, не понять, вы никогда не жили отдельно от родителей… Не беспокойтесь, Катенька, в этот раз я буду искать двухкомнатную квартиру, и обязательно проверю все документы.
Собственно, мы почти приехали. У вас очень удобное расположение дома, ехать до офиса пятнадцать минут по прямой. Может, поискать что-то в вашем доме? И родители не будут расстраиваться.
- Это было бы неплохо.
- Отлично, так и сделаем. Приеду из командировки, займусь.
- Командировка? Какая командировка?
Я припарковался на офисной стоянке.
- Это по поводу наших розничных точек. Я не успел вам сказать, Кать… Как только я вернусь от Воропаева, обязательно зайду это обсудить.
- Хорошо, жду вас у себя. Счастливо вам съездить к Александру. Надеюсь, больше он вам не приготовил никаких сюрпризов.
- Спасибо, Катенька. Я тоже надеюсь.
Она вышла и захлопнула дверь. Я смотрел, как развивается юбка вокруг ее ног, когда она шла к лифту. И только заметил, что на ней были ботиночки с небольшим каблучком, которые делали ее доступную к обозрению часть икр стройненькой. ***
Перед входом в воропаевский офис я нащупал паспорт во внутреннем кармане, страничку со штампом о браке из которого я намеревался предъявить. Воропаеву я звонить не стал, а прошел напрямую в приемную. Каково же было мое изумление, когда в приемной я узрел Веронику, свидетельницу, которую нашел Малиновский. Пока я секунду находился в ступоре, она уже улыбалась мне во все тридцать два:
- Здравствуйте, Андрей Палыч! Вы к Александру Юрьевичу?
Я почувствовал неладное и буркнул не слишком приветливо:
- Здравствуйте. Да, я к нему. Он у себя?
- Одну минутку, я сообщу.
Она сняла трубку телефона, но я не стал дожидаться, пока она сообщит Воропаеву о моем визите и вошел в кабинет. Александр радостно вскочил:
- Андрюша, сколько лет, сколько зим! Я рад, что ты зашел. Вот, действительно, искренне рад! Я сам хотел приехать, поздравить тебя с удачной женитьбой.
- Если бы не эта мадам у тебя в приемной, я бы удивился, откуда ты знаешь. Но теперь вижу, что у нас на свадьбе был засланный от твоего имени казачек?
- О, я вижу, ты уже имел честь познакомиться с моей новой секретаршей. Мне нужно было убедиться наверняка, что ты выполнишь условия нашего уговора.