- Обструктивный бронхит. Лучше было бы вам поехать в больницу, Андрей Палыч.
- А дома нельзя лечиться? - спросил я .
Сам не знаю почему, я решил, что лучше болеть у Пушкаревых, чем в больнице.
- Вам капельницы нужны и уколы. Вы будете ставить дома капельницы?
- Будем, - сказала Катя. - Можно вызвать медсестру на дом.
- Ну, как хотите. Тогда мне нужна ваша подпись, что вы отказываетесь от госпитализации. Лекарства привезет страховая.
Я расписался, где он сказал, он сделал мне укол жаропонижающего и стал готовить капельницу. Через некоторое время температура стала падать, врач снял капельницу и уехал, оставил на столе назначение на двух листах.
Вошли встревоженные родители:
- Ну, что?
Катя все рассказала. Валерий Сергеич сказал:
- Ну и правильно, что не поехал в больницу. Я сам буду тебе ставить капельницы.
- А уколы? - спросил я. Мысль о том, что Пушкарев меня увидит “с тыла”, коробила.
- Если ты стесняешься, уколы может и Катюха делать. Она умеет, не сомневайся!
Катька покраснела, как рак.
- Ну чего ты тушуешься, глупенькая, ты что, его задницы не видела?
Катерина психанула:
- Мам, пап, Андрею нужен покой! Давайте, до свидания! Мы сами разберемся.
Она довольно настойчиво выперла предков в коридор и закрыла дверь.
На часах было уже шесть утра.
- Простите, Катенька, - сказал я. - Из-за меня вы полночи не спали.
Она села ко мне на постель.
- Вы такой бледный, - сказала она. - И лоб весь мокрый.
- Это от уколов. Температура, наверное, падает.
- Давайте измеряем?
- Это не нужно, Катенька. Я и так это чувствую. Вам на работу нужно… Побудете со мной немного?
- Хотите, я совсем сегодня не пойду? Дела подождут. На сегодня неотложных встреч не назначено, я могу поработать из дому.
- Хочу…
Она вытерла мне лоб и взяла меня за руку.
- Вам нельзя много говорить. Постарайтесь уснуть, вы всю ночь не спали.
Прикосновение ее руки согревало и не хотелось, чтобы она выпускала мою руку. Мне вдруг стало хорошо и легко, обруч, сжимавший грудь, разжался. Глаза сами закрывались.
- Спасибо, Катенька… ***
Целый день я провалялся в забытье, то проваливаясь в сон, то выплывая, и тогда я чувствовал присутствие Кати. Она тихонько стучала по клавиатуре компьютера, видимо, переписывалась с кем-то в “аське”, чтобы не говорить по телефону и меня не беспокоить. Она периодически подходила и пробовала мой лоб, и, когда думала, что я сплю, проводила рукой по волосам. В такой момент я приоткрывал глаза, и видел ее лицо, обрамленное распущенными волосами, которые мне очень нравились. Она смотрела на меня с нежностью и беспокойством. Я разглядывал ее глаза, которые мне всегда казались огромными, длинные опущенные ресницы, и четкий контур полных губ. Хотелось ощутить, какие они на вкус, а не как в ЗАГСе - формально, потому что так требовали гости…
Но лезущая вверх температура снова рубила, и Катькино лицо расплывалось перед глазами.
Позже зашла Елена Санна и шепотом сказала Катьке, что она сварила мне куриного бульону, “из домашней курочки”. Но от бульона я отказался.
Когда пришла пора ставить капельницу, явился Пушкарев.
- Ну что, Катюха? Давай, сначала укол, а потом уже моя очередь.
Катька изо всех сил старалась “держать лицо”, чтобы не покраснеть и кусала губы.
- А, я понял, - сказал Валерий Сергеич. - Ты меня стесняешься. Хорошо, я позже зайду.
Он вышел.
- Ну же, Катенька, - сказал я. - Вы же умеете делать уколы, судя по словам вашего отца. Я уверен, вы справитесь.
Мне показалось, что Катька стоит на ватных ногах в полуобморочном состоянии, и я решил ее подбодрить. Я перевернулся на живот и оголил место, где предполагался укол.
- Вот сюда, - показал я ей рукой.
Она стала набирать лекарство, я зажмурился. Хоть Катерина сделала все правильно, укол был болезненный, но я сказал:
- Вы молодец, Катя, буквально, как комарик укусил.
- Господи, у меня руки тряслись!
Я перевернулся на спину, взял ее руку и поцеловал:
- У вас золотые руки, Катенька. Золотые, и очень легкие. Так что я ничего не почувствовал.
Какое-то время она молчала, не забирая свою руку, будто бы собиралась что-то спросить. Но пришел Валерий Сергеич с капельницей, и руку она свою забрала. ***
Пять дней я валялся в полубреду, на шестой день стало немного легче. Все это время Катька спала на моем месте на полу, свернувшись калачиком, как кошка. Я старался не разбудить её своим кашлем, который терзал меня ночью больше, чем днём и кашлял, уткнувшись в подушку. На работу она не ездила, все эти дни находясь рядом со мной. Она колола мне уколы, в последующие разы уже не падая в обморок и твердой рукой, заставляла пить бульон и чай. Бульон Елена Санна варила каждый день свежий, а чай был сварен из сибирских трав, которые Валерий Сергеич раздобыл на рынке. От этого чая сводило челюсти, такой он был горький, но Катерина поила меня буквально с ложечки. Футболка от этого пойла была хоть выжимай, но кашель поутих, да и дышать стало гораздо легче.
Однажды я проснулся и увидел, что Катерина одета в костюм с юбкой, и волосы собраны в узел. На безымянном пальце блестело кольцо, значит, она ехала не на работу. Я взглянул на часы. Было уже двенадцать дня.
- Катенька, вы куда?
- У меня есть кое-какие срочные дела. Я отлучусь буквально на пару часиков, и вернусь.
- Если нужно, возьмите машину. Ключи в ящике стола.
- Спасибо, Андрей Палыч. Я быстро. Может быть, купить вам что-нибудь вкусненького? Вы почти ничего не ели все эти дни.
- Не нужно, Кать. Есть не хочется. Возвращайтесь побыстрее.
- Постараюсь.
Она взяла ключи от машины и вышла из комнаты, закрыв плотно дверь.
Я встал, чтобы немного размяться. У Катьки жутко неудобный диван, да и лежать надоело. Я включил свой ноут и проверил почту. Ответил на срочные письма, просмотрел присланные отчеты по продажам. Затем выключил компьютер и осмотрелся по сторонам.
Около окна стояла этажерка с книгами. Вот наша “тарелочка для колец”. Моё кольцо тоже было у меня на пальце. На полках Толстой, Достоевский, Эрих Мария Ремарк, Пушкин, и военная литература - Константин Симонов, мемуары Жуковского и других полководцев войны. Интересно, это Катенька читает, или папА? Отдельно лежала книжка “Поющие в терновнике”, заложенная развернутой тетрадкой в середине книги и шариковой ручкой, отчего книжка казалась непомерно толстой, а рядом валялся небольшой фонарик. Я усмехнулся. Таки Катерина не наврала, читает под одеялом. Никогда не читал любовных романов. Пролистнул пару страниц, показалось, что может быть интересно. Я улегся с книжкой в постель. И тут зазвонил мобильный, впервые за эти несколько дней. Номер незнакомый.
- Да? - сказал я.
- Андрей, привет, - сказал голос Киры в трубке.
- Здравствуй, Кира. Не ожидал тебя услышать.
- Почему же? Я не держу на тебя зла.
- Я рад это слышать. Зачем звонишь?
- Малиновский сказал, что ты заболел, и я поехала к тебе, хотела проведать и поговорить, но…
Я напрягся. Куда это, ко мне? К Пушкаревым, что ли?
- …Но в твоей квартире живут какие-то другие люди.
- Да, Кира. Я больше там не живу.
- Господи, значит, это правда! - охнула она.
- Какая правда?
- Мне Сашка сказал, что ты женился на Пушкаревой, фотографии свадебные показывал. Я сначала подумала, что это одна из его жестоких шуток, фотомонтаж какой-то, тем более, фотографии были обработаны, в общем, я не верила до последнего, даже фотографиям! Он сказал, что ты давно изменял мне с Пушкаревой, встречался и со мной, и с ней. Так вот почему ты в последнее время даже трахнуть меня не мог нормально…
- Кира, это не так. Вернее, не совсем так. Я действительно женился, но не по этой причине.