Пока он говорил, Джен закрыла окно и, обернувшись к своему спутнику, спокойно ответила:
— Невозможно? Однако, как видите, мы благополучно добрались до Р. и здесь, во всяком случае, что-нибудь узнаем.
— Боюсь, что нас ждет новое разочарование, — возразил Аткинс. — След, по которому мы идем, обманывает нас самым возмутительным образом. Стоит нам только подумать, что мы вышли на верный путь, как тут же оказывается, что нужно отправляться на другой конец света. Именно так мы и очутились теперь во Франции, и я нисколько не удивлюсь, если нам снова понадобится ехать сначала в Америку, а потом на Рейн, и так далее.
— Все равно, я обещала отцу во что бы то ни стало, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, найти брата, если он жив, и сдержу свое обещание! — решительно заявила Джен.
— Я еще понимаю, если бы мы действительно вышли на след молодого мистера Фореста, — продолжал Аткинс, — тогда было бы из-за чего приносить такие жертвы. А то ведь мы ищем только человека, от которого, может быть, получим какие-нибудь сведения, а может быть, и нет.
— По крайней мере, он один в состоянии направить нас туда, куда следует, — возразила Джен. — Прямой след нами утерян. Бывшего священника, взявшего к себе моего брата, мы так и не нашли; нам ничего больше не оставалось, как разыскать того ремесленника, который приютил у себя родного сына рыбака.
— И услышать от него приятную весть, что его приемыш четыре года назад перекочевал во Францию, в город Р., который до этой проклятой войны славился своими столярными изделиями, — насмешливо обронил американец.
— Вы забываете, мистер Аткинс, главное, — недовольным тоном заметила Джен, — именно то, что и привело нас сюда. Ремесленник ведь сообщил нам, что друг детства его приемного сына жив и оба мальчика после долгой разлуки встретились уже взрослыми, отбывая воинскую повинность. Более точных сведений он, конечно, не мог дать — ведь молодой Эрдман служил далеко от него, но он прекрасно помнит, как тот радостно говорил о своей встрече со старым другом. Таким образом, я знаю, что мой брат жив и есть на свете человек, который может указать мне его местопребывание. По-вашему, все наши розыски безуспешны; я же нахожу, что мы сильно подвинулись вперед — дальше, чем можно было надеяться.
— Против этого я не спорю, — ответил Аткинс, — но нахожу, что нам следует отложить дальнейшие поиски до конца войны.
Резким, недовольным движением Джен подняла голову и решительно проговорила:
— Ждать конца войны, которая рвет все связи и разбрасывает людей в разные стороны, совершенно невозможно. Теперь еще не поздно действовать, но откладывать наше дело нельзя ни на минуту. Я ведь потому и приехала сюда сама, что переписка во время войны очень затруднительна, а терять даже слабый, еле уловимый след ни в коем случае нельзя. Если вы страдаете от дорожных лишений и боитесь опасности, то напрасно со мной поехали, я могла бы отправиться в путь и одна.
— Да, я знаю, что вы на это способны, — со вздохом подтвердил Аткинс. — Вы иногда пугаете меня своей безграничной энергией. Хотя я и не принадлежу к числу слабых и нерешительных людей, но эта бесконечная погоня в поисках почти недостижимого до последней степени напрягает мои силы; я часто теряю всякую надежду и готов отступить.
— А я — нет, — холодно заметила молодая девушка, — и буду добиваться своей цели до пределов возможного; повторяю вам это еще раз.
— Одно мы знаем наверно, — снова начал Аткинс после довольно длительного молчания, — что тот хозяин, у которого работал молодой Эрдман до начала войны, еще здесь. Вы ведь знаете, что вчера, сразу же после приезда, я отправился в мэрию и, получив там адрес хозяина Эрдмана, пошел к нему. Конечно же, дом оказался запертым, и все его обитатели помчались встречать прусские войска, среди которых почтенный мастер надеялся увидеть знакомых.
Все это я узнал из своеобразного разговора, который мне пришлось вести с поразительно словоохотливой соседкой мастера Фогта. Своеобразие же нашей беседы заключалось в том, что любезная дама не понимала ни слова по-английски, а я — по-французски. Объяснялись мы жестами, и мне удалось сообщить соседке, что мой визит относится к молодому Эрдману и его хозяину и что поскольку я, к сожалению, не застал никого из них дома, то приду на следующий день. В заключение я вручил ей свою визитную карточку с нашим адресом, и она знаками дала мне понять, что непременно передаст ее по назначению.