Сознание, что он будет вне подозрений, увеличивало спокойствие Алисона, а угрызения совести нисколько его не беспокоили. Он считал себя вполне правым: ведь он предложил своему противнику открытую борьбу, готов был поставить на карту свою собственную жизнь; а так как тот не захотел, то Алисон считал себя вправе решить судьбу Фернова по собственному усмотрению.
Трудно было выбрать лучшее место для выполнения задуманного плана. Генри стоял за скалой у самого подножия ели, которая совершенно закрывала его своими ветвями. Перед ним расстилалась горная дорога и узенькая тропинка для пешеходов. Алисон не сводил взгляда ни с той, ни с другой, держа наготове револьвер. Ни одно живое существо не могло пройти, не будучи замеченным им, а выстрел Генри всегда попадал в цель — он давно считался лучшим стрелком среди спортсменов-любителей. Внимание Генри было сосредоточено на повороте дороги, где должен был показаться Вальтер, и он не замечал того, что делалось за его спиной, не слышал тихого, таинственного шороха по другую сторону ели.
В горах была абсолютная тишина; она лишь изредка нарушалась криком какой-нибудь хищной птицы и тяжелым взмахом ее крыльев. Иногда срывался горный ветер, заставляя склоняться верхушку ели, и тогда тихо, точно жалуясь, стонали ветви дерева.
Наконец на повороте дороги показалась темная фигура; она приближалась медленными, но твердыми шагами. По походке и по манере Генри немедленно узнал Вальтера, теперь он был уже в нескольких шагах от Алисона. Американец медленно поднял свой револьвер.
Вдруг раздались выстрелы с противоположной стороны дороги, и несколько человек выскочили из засады. Они набросились на Фернова; тот отскочил чуть влево и тоже начал стрелять. Это вначале смутило неприятеля, но в следующий же момент, убедившись, что немец один, без конвоя, французы окружили его.
Генри неподвижно стоял на небольшом возвышении и с револьвером в руках наблюдал за кровавой сценой, происходившей внизу. Вальтер все еще оставался на ногах, прислонившись спиной к скале, но кровь струилась по его лбу, он защищался только саблей. По-видимому, французы хотели взять его живым, так как никто из них больше не стрелял. Сзади к Вальтеру нельзя было подойти, его защищала скала, зато неприятели нападали спереди и с боков и старались сбить его с ног; шансов на спасение у Фернова не было.
Генри видел, что страшное дело, на которое он шел сюда, оказывается лишним: Вальтер и так погибнет — ведь шесть человек напали на одного! Эта мысль вдруг заставила американца покраснеть от стыда. Он был готов убить своего соперника, но смотреть безучастно на то, что происходило перед его глазами, считал невозможным. После короткой, но страшной борьбы благородные чувства в душе Алисона одержали верх; забыв свою злобу и ненависть к Фернову, он бросился на его защиту. Сверху раздался выстрел, и один из французов упал на землю; второй выстрел — и еще один убитый враг. Остальные невольно отступили, отошли от Вальтера и тем облегчили Генри прицел. Еще один выстрел — и третий враг свалился на землю. С ужасом смотрели французы вверх, откуда какая-то невидимая рука посылала смертельные пули. Фернов между тем собрался с силами и пустил в ход саблю. Трое оставшихся в живых обратились в бегство. Последняя пуля догнала одного из французов; он пошатнулся, выпустил из рук ружье и упал; но товарищи подхватили его и вместе скрылись в темноте по другую сторону ели, откуда они появились.
Вальтер еще не совсем пришел в себя, как чья-то рука потянула его в сторону и он услышал шепот:
— Скорее спрячьтесь, они не должны понять, что нас здесь только двое.
Фернов невольно повиновался и через несколько минут очутился в безопасном месте, скрытый стенами скалы и густыми ветвями исполинской ели. Вальтер сел на ствол дерева; он был бледен, кровь струилась по его лицу, он плохо понимал, что с ним происходит. Его спаситель стоял перед ним и мрачно смотрел на него; из груди Генри вырвался вздох облегчения, точно он освободился от страшной тяжести.
Пока и спасенный и спаситель находились в безопасности. С этого места они свободно могли увидеть приближение врага. Однако неприятель не показывался; очевидно, на Фернова напал лишь патруль, и уцелевшие рады были скрыться.