— Ты видела «Афродиту»? — спросил Кэм, садясь рядом с женой.
— Тише! — Джина отвернулась, чтобы посмотреть, как мисс Маргарет покоряет ударами клавиатуру.
— У нее стало больше прыщей, чем три дня назад, — прошептал он.
— Успокойся! — Себастьян, сидевший с другой стороны, замер.
— Ты видела «Афродиту» после обыска в твоей комнате? — уже более спокойно повторил Кэм.
На этот раз Джина поняла, о чем он говорит, и покачала головой:
— Но я абсолютно уверена в ее сохранности. Кому она нужна?
— Мне, например. Да будет вам известно, мадам, что это работа самого Челлини.
— Не знаю, кто такой Челлини, но моя статуэтка выполнена очень небрежно. Вчера я хорошенько ее рассмотрела и увидела линии соединений.
— Соединений?
Боннингтон постучал по ее руке пальцем. Джина сердито посмотрела на мужа и вернулась к концерту. Мисс Маргарет как раз заканчивала выступление, с силой нажимая на педали.
— Боже, кто учил ее играть? — простонал Кэм, не обращая внимания на укоризненные взгляды соседей. Когда раздался последний оглушительный аккорд, он сразу поднял Джину с места. — Слава Богу! Мы должны проверить «Афродиту».
— Зачем?
Себастьян мрачно смотрел на Кэма, но тот игнорировал его.
— Нужно убедиться, что твою «Афродиту» не украли.
Джина беспомощно помахала лорду.
— Твоя комната оказалась единственной, куда забрались воры, хотя могли ограбить какую-нибудь старую леди. Всем известно, что они не расстаются со своими драгоценностями и спят, положив деньги под матрас. А стоит лишь взглянуть на тебя, и сразу ясно, что твои драгоценности под замком.
— Что означает твое «взглянуть на меня»?
Кэм хмыкнул.
— Ты когда-нибудь спала в изумрудном колье?
— Ну, вообще-то нет…
— Ты когда-нибудь ложилась в постель, не умывшись, не намазавшись кремом и бог знает какой еще косметикой?
— Я не пользуюсь на ночь косметикой, — отрезала Джина.
— Ты когда-нибудь спала голой под простыней? Выбегала утром из дома, не почистив зубы? Танцевала на лугу босой?
— Похоже, больше всего тебе нравится представлять женщину неопрятной и раздетой, — с достоинством сказала она.
Засмеявшись, герцог стал подниматься по лестнице.
— Тогда идем, герцогиня.
— Я часто встаю очень рано. На прошлой неделе я пошла в оранжерею в три часа утра.
— Ага, метеоритный дождь, который привел к тому, что вас с бедным мистером Уоппингом заподозрили во внебрачных удовольствиях?
— А никакого звездопада не было, хотя календарь его обещал.
Когда герцог повернул в коридор, Джина остановилась перевести дух.
— Ради Бога, Кэм! Не представляю, зачем такая спешка? Я уверена, леди Троубридж и ее гости сейчас удивляются, что на тебя нашло.
— А я уверен, они знают, в чем дело.
— Никто не знает про «Афродиту», кроме тебя и Эсмы. Ты ведь никому не говорил?
— Я не то имел в виду.
— О! — произнесла Джина, чувствуя себя глупой.
— Идем. — Он протянул руку.
— Ты когда-нибудь надеваешь перчатки?
— Никогда. А вы, женщины, кажется, носите их постоянно. Тебе они не мешают?
Джина взглянула на свои жемчужно-серые перчатки.
— Нет, хотя меня раздражает, если я надеваю пару с многочисленными пуговицами. Как правило, я не могу расстегнуть правую без помощи горничной. И в перчатках очень неудобно есть.
Они подошли к двери ее комнаты. Благодаря стараниям горничных леди Троубридж комната выглядела так, будто ничего не произошло.
— Где она? — сразу осведомился Кэм.
— «Афродита»? На своем месте.
Кэм быстро достал ящичек, откинул крышку… но пена красного атласа уже не баюкала обнаженную женщину.
— Боже мой, ее все-таки украли! — воскликнула Джина, но потом вдруг успокоилась. — Нет, прошлым вечером я положила ее сюда.
Наклонившись, она достала статуэтку из-под оборки кресла, стоявшего возле камина.
— Ты оставила бесценную статуэтку под креслом? — возмутился Кэм.
— Никто не считает ее бесценной, кроме тебя. И она была там в полной безопасности. — Джина инстинктивно обхватила пальцами талию фигурки, прикрыв ее наготу.
— Могу я посмотреть?
— Ее стоимость меня не интересует, — упрямо заявила она. — Можешь сам убедиться, что ее не украли.
— Твою комнату перевернули вверх дном только ради «Афродиты». Я уже говорил, что обыскали лишь одну комнату, а это очень странно. Обычные воры заходят в три-четыре комнаты, а этот, должно быть, разыскивал именно статуэтку. Бедняге и в голову не могло прийти, что ты, никогда не оставляющая на туалетном столике ничтожное изумрудное колье, бросила под кресло бесценную «Афродиту».
— Во-первых, я не бросила ее. Во-вторых, твой сценарий абсолютно неправдоподобен. Откуда вор знал, что она вообще у меня есть?
— Возможно, статуэтка и письмо шантажиста как-то связаны.
— Еще более неправдоподобно. Зачем бы моя мать, отдала мне дорогую статуэтку, если она даже ни разу не потрудилась ответить на мои письма? С чего бы она решила оставить мне нечто ценное? — Джина взглянула на «Афродиту». — Непристойная маленькая вещь для украшения моего туалетного столика. Вот и все участие с ее стороны.
— Графиня Линьи поступила глупо, не ответив на твои письма, — откровенно сказал Кэм.
Глаза защипало, но Джина прикусила губу, не желая лить слезы перед мужем.
— Полагаю, если она и не отвечала на них, то по крайней мере читала и могла оставить тебе статуэтку в знак благодарности.
— Смешно! Тогда она могла бы окунуть перо в чернила и написать это сама.
— Возможно… Разреши, я взгляну?
Сначала Кэм долго смотрел на лицо Афродиты, затем стал медленно поворачивать фигурку, гладя пальцами каждый изгиб ее тела, и наконец поднес к свету. Он даже попытался ковырнуть стык на ее боку.
— Она бесценна? — спросила Джина, вставая рядом с ним у окна.
— Не думаю. Мне инициалы автора неизвестны. — Кэм показал на основание статуэтки, где были нацарапаны две буквы Ф. — Но работа прекрасная. Видишь эту руку, чуть прикрывающую глаза Афродиты? А эти волосы, откинутые назад и струящиеся по спине? Очень трудно передать в алебастре настолько мелкие детали.
— Я знала, что она не представляет ценности, — с раздражением ответила Джина.
— Похоже, она сделана из двух частей, отлично пригнанных друг к другу. В сущности, я никогда в жизни не видел настолько искусной работы.
Джина забрала статуэтку из рук мужа.
— Мне нравится ее лицо.
— А мне тело.
— Она выглядит смущенной. Вряд ли этой Афродите нравится ее нагота.
— Думаю, она спасается бегством от Вулкана. Муж застал ее с поличным в супружеской постели, и она бросает последний взгляд на своего любовника. Афродиту обычно изображают выходящей из моря или убегающей из спальни Вулкана. Тут художник взял последнюю ситуацию, потому что Афродита смотрит назад через плечо.
— Замечательно! Моя мать посылает мне статуэтку нагой женщины, которую застали в момент измены.
Кэм взял руку Джины, державшую фигурку, и передвинул ее к солнечному свету, падавшему из окна.
— Твоя мать подарила тебе вещь необыкновенной красоты.
С минуту они вместе смотрели на статуэтку. Лучи солнца играли на мраморе, розовый алебастр светился, будто под кожей Афродиты текла настоящая кровь.
— Ты думаешь, она смотрит назад, потому что теряет своего любовника. А я думаю, она печалится из-за того, что изменила мужу.
— Вот она моя высоконравственная маленькая герцогиня, — криво улыбнулся Кэм. — Ради Бога, женщина, разожми пальцы! У нее прекрасные бедра, грех прикрывать их.
— А ты делал подобных «Афродит»?
— Нет, у Мариссы слишком пышные формы здесь… — Он указал на грудь. — И здесь. — Он прикоснулся к бедрам статуэтки.