Я изогнула бедра в ответ, прижимаясь к нему, заставляя его дыхание сбиваться. Он, безусловно, был готов. Я чувствовала силу его возбуждения, горячего и нуждающегося, настойчиво давящего через штаны.
— Ну, мне нравится чувствовать, что я делаю с тобой там, сзади, — ответила я.
— Хм, это так? — весело сказал он. — Ну, я был бы неосторожен, если бы не проверил, что я с тобой делаю.
Одна его рука осталась блуждать по моей груди, но другая начала медленно, мучительно спускаться по моему животу. Он скользнул в мои трусики, раздвигая складки, мой клитор налился электричеством от его прикосновения.
— Кажется, я действительно добиваюсь желаемого эффекта, — поддразнил он.
— Так и есть, — ответила я, извиваясь под ним. Хотя между нами не было никаких связей, с нашими телами, расположенными таким образом, я была странно беспомощна. Я не могла исследовать его так, как он исследовал меня. Моим рукам некуда было деваться, кроме как обвиться вокруг его мощных предплечий, пока он доставлял мне удовольствие. Он двигался медленно, больше поддразнивая, чем что-либо еще, но я все еще чувствовала, что мои ноги дрожат подо мной.
Он отстранился и развернул меня лицом к себе, заглушив мой протест поцелуем. Теперь, когда я могла свободно прикасаться к нему, мои руки начали блуждать, наслаждаясь мощью его тела. Я хотела не торопиться, но меня не могло не тянуть к дрожащей выпуклости у него между ног. Я погладила его через материал, вызвав глубокую вибрацию в центре его груди.
— Давай не будем забегать вперед. Есть еще кое-что, что я хочу, чтобы ты сделала, прежде чем я тебя трахну.
— О?
— Я хочу, чтобы ты приняла душ.
Я уставилась на него в замешательстве.
— Я плохо пахну?
Он одарил меня легкой улыбкой, но что-то в воздухе изменилось. Это была не просьба, это был приказ. Мою кожу покалывало от предвкушения.
— Вовсе нет, я просто предпочел бы, чтобы ты была чистой. — Теперь в его тоне была тяжесть, резкость, которую я слишком хорошо знала.
— Хорошо, — сказала я, внезапный прилив эндорфинов лишил силы мой голос. Мне все еще казалось удивительным, как он мог сделать это с небольшим изменением интонации, как заклинатель змей, гипнотизирующий свой актерский состав.
Сжав его в последний раз, я выскользнула из его объятий и неторопливо направилась в ванную, оглядываясь через плечо, наслаждаясь тем, как он наблюдает за мной. Похоть в его глазах, когда он смотрел на мое тело, никогда не переставала волновать меня.
Оказавшись внутри, я закрыла дверь и сняла трусики. Я включила воду и отрегулировала температуру, прежде чем войти внутрь. Я знала, что он скоро присоединится ко мне.
Однако то, что произошло дальше, меня удивило. Я услышала щелчок дверной ручки, но не успела даже повернуться, как комната погрузилась в темноту. На долю секунды я почувствовала приступ страха, но потом Себастьян заговорил.
— Если подумать, то мы оба довольно грязные. Я думаю, нам обоим не помешало бы принять душ.
Я рассмеялась.
— В темноте?
— Мне не нужно видеть тебя, чтобы заставить кончить, София.
Дрожь пробежала у меня по спине. Не уверена, что когда-нибудь устану от этого грязного рта.
— Это мы еще посмотрим, — ответила я, стараясь казаться застенчивой. — Тогда заходи. Я вымою тебя, если ты вымоешь меня.
— Договорились.
Через мгновение стеклянная дверь открылась, а затем его твердая фигура снова прижалась ко мне, только теперь он тоже был обнажен. В тот момент, когда мы соприкоснулись, мое замешательство по поводу отсутствия света растаяло. Ощущение, но не видение его придавало этому переживанию совершенно новый вид тактильности. С моим украденным зрением даже малейший контакт, казалось, увеличивался в сто раз. Это было похоже на то, как снова завязали глаза, только на этот раз мы оба были слепы.
На этот раз его поцелуй был более яростным, более голодным, его руки схватили меня за плечи, в то время как его язык проникал в мой рот. Давление его нападения отбросило меня назад, пока я не прижалась к стене, холод плитки чудесно контрастировал с теплом воды. Он казался непринужденным в темноте, но мое сердце бешено колотилось. Каждое движение, каждое прикосновение его руки было неожиданным сюрпризом. Мое тело дрожало, каждый нерв покалывало.
Спустя какое-то неопределенное время он вырвался.
— Кажется, я обещал тебя вымыть.