Казалось, Эвану потребовалась целая вечность, чтобы пересечь пустой двор. Животное внутри меня рвалось просто выскочить из машины и выпустить на волю всю мою ярость, пока он не превратился в кровавую развалину на земле, но я знал, что мне нужно сдерживаться. Ситуация может стать запутанной в мгновение ока, если не действовать осторожно, и Эван нужен был живым, если мы хотели иметь хоть какой-то шанс покончить с этим.
Когда он был в нескольких футах от людей Антона, он остановился. В руке он держал простой черный портфель, в котором, без сомнения, находились остальные деньги Антона.
— Ты заставил меня поволноваться, — сказал он. Я чуть-чуть опустил окно, чтобы мы могли все отчетливо слышать. — Когда они сбежали из дома, я подумал, что мы упустили свой шанс.
Иман ухмыльнулся.
— Мы нашли их. Или, скорее, они нас.
Глаза Эвана сузились, но прежде, чем он успел среагировать, все трое людей Антона наставили на него пистолеты. Парни из «Альфа-Группы» были хороши. В долю секунды они оба бросились вперед и полезли в свои куртки, но замерли, когда еще двое головорезов вышли из тени позади них с поднятым оружием.
— Что это такое? — спросил Эван, но в его голосе уже чувствовалось понимание.
Я кивнул Софии, и мы оба потянулись к дверным ручкам. Я ожидал страха, но все, что увидел в его глазах, когда они обратились на нас — удивление, за которым последовало смирение. Гнев внутри меня вспыхнул. Я не хотел, чтобы он смирился с тем, что должно было произойти. Я хотел, чтобы он испытал тот же ужас, что и София, когда он забрал ее из дома. Эта грубая безнадежность от осознания того, что для него ничего не осталось, кроме боли и смерти.
— Это ты, получающий по заслугам, — прорычал я и, прежде чем смог остановить себя, нанес ему огромный апперкот, который оторвал его тело от земли. Я был на нем, мгновение спустя, мои кулаки размылись передо мной, мое зрение затуманилось красным. Позади меня кричали люди, но они были приглушенными и далекими. Все, что имело значение, — это Эван и боль, которую я хотел, чтобы он почувствовал.
Только когда София схватила меня за лицо и подняла мой взгляд к себе, весь остальной мир вернулся в фокус.
— Себастьян, остановись! Ты убиваешь его!
Я посмотрел вниз на скомканное тело подо мной. Лицо Эвана превратилось в маску из крови и грязи. Его волосы были спутаны, а дыхание неглубоким. Он не двигался.
Я закрыл глаза и вскочил на ноги. Я никогда раньше так не терял контроль над собой. Это было страшно. И что еще страшнее, это было приятно. Я хотел, что это был тот, кто виноват во всем, что произошло, кто-то, кто не был мной. И теперь, когда кто-то наконец-то был пойман, я смог высвободить часть вины, которая пожирала меня изнутри.
— Я в порядке, — сказал я. — В порядке.
Адреналин уже уходил из моих вен. Моя кожа была горячей, а легкие горели. Я выплеснул на него все, что у меня было.
София наклонилась, чтобы проверить пульс Эвана.
— Он жив.
— Он живучий старый ублюдок, — ответил я.
— Нам нужно как можно скорее доставить его куда-нибудь и проверить. Ты потрудился над ним.
Я кивнул.
— Я вызову подмогу.
Я отошел в угол стоянки, просто чтобы немного отдалиться от Эвана, и достал свой телефон.
— Томас, мне понадобится небольшая помощь.
* * *
— Доктор говорит, что с ним все в порядке, — сказал Томас, появляясь в дверях. — Ты определенно потрудился.
Я поморщился.
— София сказала то же.
Он пододвинул стул и сел рядом со мной, наливая себе виски из бутылки, стоявшей перед нами. Прошло около двух часов с тех пор, как я позвонил ему, и мы находились в небольшом комплексе «Альфа-Группы» на Внутреннем Западе, в котором было несколько комнат, оборудованных для содержания заключенных. Задержание людей не было тем, что мы часто делали — мы дергали за ниточки, не арестовывали людей, — но, тем не менее, нам нравилось быть готовыми.
Он опрокинул стакан одним глотком, поморщившись от жжения, затем покачал головой.
— Я никогда не подозревал, что он может сделать что-то подобное. Я имею в виду, иногда он был мудаком, но все же. Только не это.
— Я знаю, — ответил я. — Он уже разговаривает?
— Еще нет. Он очнулся, но все еще довольно слаб. Думаю, это не займет слишком много времени. — Что-то в том, как он смотрел на меня, подсказало мне, что будет дальше. — Знаешь, ты мог бы позвонить. Когда ты исчез, мы все предположили худшее.
Я ненавидел то, что мне пришлось вести этот разговор, но избежать его было невозможно.