Теперь его голос звучал громче и был полон убежденности. У меня от этого закружилась голова.
— Так если это был не ты, то кто?
— Я не знаю, но они все еще там.
— Ты лжешь, — сказал я, но думаю, что это было больше для меня, чем для него. Уверенность в его глазах пронзила меня насквозь.
Он изучал меня.
— Может и так. Верь во что хочешь. В данный момент для меня это не имеет большого значения. — Его глаза сузились. — Но, когда все это рухнет вокруг тебя, не говори, что я тебя не предупреждал.
Я смотрел на него несколько секунд, мой разум и желудок скрутило как одно целое. Мне отчаянно хотелось не верить ему, но какая у него была причина лгать? Даже если бы он убедил меня, он не мог думать, что это принесет ему снисхождение. Не было никаких оправданий для попытки убить брата. Возможно, он просто издевался надо мной, напоследок бросив «пошел ты» на всякий случай, но, если бы это было так, он был лучшим актером в мире. Кроме того, чувство тошноты в моем животе становилось все сильнее с каждой секундой.
По правде говоря, все, что он говорил, имело смысл. Мы с Эваном никогда не сходились во взглядах, но его преданность группе граничила с ревностью. Даже с тем, что мы считали доказательством, прямо перед нами, я все еще не мог по-настоящему увидеть, как он все это делает. Добавьте это к несоответствиям, которые София подняла ранее в машине, и сомнения только усилились.
Если он говорил правду, то кто-то еще хотел навредить группе. И это означало, что мы все еще были в опасности.
Включая Софию.
Я выскочил за дверь, прежде чем понял это, мой телефон уже был у меня в руке. Она в безопасности. Сейчас она, наверное, уже спит в доме, а рядом с ней расставлена вооруженная охрана. Но когда телефон продолжал звонить, по мне пробежал холодок, непохожий ни на что, что я когда-либо чувствовал раньше.
Десять гудков. Двадцать.
Ответа не последовало.
С отчаянием, сжимающим мои легкие, я повесил трубку и позвонил снова. Ничего.
Она не отвечает, потому что потеряла сознание. Все.
Я набрал номер Трея, но он сразу попал на голосовую почту. С сердцем, колотящимся в груди, как бешеный барабан, я помчался назад, чтобы найти Томаса.
— Кто все еще в доме? — Спросил я.
Он отшатнулся, когда я подошел ближе, как будто увидел что-то ужасное на моем лице.
— Какого черта? Что случилось?
— Дом, — повторил я, едва слыша его вопросы. — Кто там?
Он облизнул губы.
— Ив все еще должен быть, я думаю.
Я набрал номер еще до того, как он закончил фразу, и через несколько гудков трубку снял Ив.
— Где София?
Последовала пауза.
— Себастьян? Что ты имеешь в виду? Она ведь с тобой, не так ли?
Я закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Этого не может быть.
— Она возвращалась в дом с Треем, — медленно сказал я, мой голос дрожал. — Она должна была быть там час назад.
— Трея не было здесь с тех пор, как он уехал, чтобы встретиться с тобой.
Моя рука метнулась, чтобы схватиться за стену, когда комната закружилась вокруг меня. Могли быть и другие объяснения, спущенные шины и разряженные батареи телефона, но я знал, что это не так. Я мог чувствовать правду об этом до самых костей. Они схватили ее. Снова. И это была моя вина.
Все признаки были налицо, а я их проигнорировал. А теперь... О Боже. В моих руках была вся власть в мире, и этого было недостаточно. Я даже не смог защитить то, что по-настоящему любил.
Трей. Он был ответственен за это. Какой бы разрушительный план у него ни был для группы, София каким-то образом была в нем замешана. И я передал ее прямо ему.
Выражение лица Томаса изменилось еще больше.
— В чем дело, Себастьян? С Софией все в порядке?
Но я не мог ответить. Я даже не мог дышать. Мне казалось, что я тону, как будто воздух вокруг меня внезапно сгустился во что-то, что мое тело больше не могло воспринимать.
В прошлый раз я следил за Софией с самого начала. Я знал, куда они ее увезли, и использовал эту цель и направление, чтобы сфокусировать свой страх. Но на этот раз она может быть где угодно. Шанс найти ее был почти нулевым.
Я рухнул на стену и закрыл голову руками. Я понял, что рыдаю. Я хотел умереть. Мне хотелось свернуться в клубок так крепко, чтобы я просто исчез. Мой разум лихорадочно работал, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь следующий шаг, но это было все равно, что пытаться поймать ветер в свои руки. У меня не было никаких зацепок. Никакой информации. Никакой надежды.