— Надеюсь, вам понравится, — вежливо сказал Фергюссон.
— О, я уверена в этом! — Она воспользовалась возможностью поддержать беседу и спросила: — А какой он, Сидней?
Фергюссон задумался, потом ответил:
— Разный, как большинство городов. Летом обычно довольно жарко, зимой тепло. Сильные ветры. Масса народу. Он часто веселый, яркий, полный жизни, хотя преступности тоже хватает, как и везде, где живут люди. Сидней мне нравится и всегда нравился, и я не хотел бы постоянно жить где-то еще. Но я отдаю себе отчет, что я — счастливчик, имеющий возможность проживать в прекрасном, возможно даже лучшем районе и ездить с шофером. А когда становится слишком жарко и пыльно, всегда могу поехать в летний домик в горах.
— Просто идиллия, — мечтательно отозвалась Белинда.
— Да, но повторю, что я один из немногих, кто может себе это позволить. Счастливчик.
На это замечание она никак не отреагировала, так что Фергюссон перевел разговор на последние новости, и они беседовали до самого аэропорта, как вежливые незнакомые люди, о мировых событиях.
Но когда, приехав, Белинда поблагодарила его и стала прощаться, он вдруг сказал:
— Вам лучше держаться рядом со мной, мисс Стэджерфорд.
— Но мне надо забрать заказанный для меня билет.
— Вам не о чем волноваться. Мои люди обо всем позаботились. Мы летим одним самолетом. — И, не дав ей опомниться, взял за талию и повел с собой, будто она ему ровня, а не скромная служащая.
Белинда Стэджерфорд была довольно высокой для женщины. И Фергюссон оказался не намного выше ее, но производил внушительное впечатление благодаря мощной фигуре и властной манере держаться.
Вскоре она обнаружила, что путешествие с могущественным Фергюссоном значительно отличается от ее предыдущих поездок. Все было намного проще и удобнее. С формальностями было покончено в мгновение ока, они выпили кофе в баре и немедленно поднялись на борт авиалайнера, где их провели в салон первого класса.
Белинда была потрясена. Конечно, это не случайность. Она покосилась на спутника.
— Что-то не так? — немедленно спросил он.
— Н-нет... все в порядке... Но... я не ожидала, что мы будем в одном самолете, тем более на соседних местах.
Устремив на нее завораживающий взгляд синих глаз, он мягко поинтересовался:
— Надеюсь, вас не беспокоит перспектива сидеть рядом со мной?
— Н-нет, конечно нет. Просто я удивлена.
— Я узнал, что мы летим в одно время, и приказал забронировать соседние кресла. Перелет довольно долгий, так что мысль о вас в качестве попутчика показалась мне довольно привлекательной. Надеюсь, вам тоже?
— Да, безусловно, — заверила его Белинда с самой обворожительной улыбкой.
И роскошь первого класса тоже была более чем привлекательной. Она привыкла летать эконом-классом, где непонятно, куда деть колени, невозможно ни повернуться, ни удобно устроиться.
Несмотря на возбуждение или скорее именно благодаря ему, она с трудом подавила зевок.
— Устали? — тут же спросил Фергюссон.
Да уж, от его внимания не ускользает решительно ничего.
— Я не очень хорошо спала прошлой ночью, — призналась она.
— Слишком перевозбудились?
— Наверное.
— Тогда почему бы вам не вздремнуть немного до ланча?
Но она покачала головой.
— Я часто засыпаю в машине или в автобусе, но в самолете — никогда.
Фергюссон снял пиджак, повесил его на плечики и спросил:
— Почему?
И Белинда неожиданно для себя сказала ему правду:
— Не могу до конца расслабиться. Не люблю летать. Мои старшая сестра и отец погибли в авиакатастрофе.
— О, мне очень жаль. Давно?
— Одиннадцать лет назад.
— А ваша мать?
— Она вскоре второй раз вышла замуж.
— Надеюсь, удачно?
— Сначала казалось, что да, но потом она бросила второго мужа и сбежала с другим. — Белинда поджала губы, потом холодно добавила, показывая, что не желает дальнейших расспросов: — У того оказалось больше денег. Он биржевой брокер из Нью-Йорка.
Фергюссон понял, что пора перестать задавать столь личные вопросы. Заметив, что она снова едва сдержала зевок, быстро откинул оба их сиденья и сказал:
— Время отдыха. — Он обнял ее за плечи и притянул ближе к себе. — Положите голову мне на плечо. Я позабочусь, чтобы вы были в полной безопасности.
На мгновение Белинда оцепенела — не дышала, не двигалась. Потом внезапно ощутила почти бесконтрольный приступ ярости, желание вырваться из его объятий и заорать: «Убери руки, грязная скотина!»
Но, вспомнив наставления Марты, послушалась его, поджала под себя ноги, как маленький ребенок, и замерла. Она лежала на груди заклятого врага, вдыхала мужественный запах его одеколона и ощущала его сильные мышцы.
— Расслабьтесь, — тихо шепнул он ей на ухо.
Бесполезно, подумала она, разве я смогу? Но спустя несколько минут усталость взяла свое и Белинда заснула...
Когда она открыла глаза, то не сразу поняла, где находится и кто это обнимает ее так крепко.
— Ну как, мисс Стэджерфорд, теперь лучше себя чувствуете? — спросил приятный мужской голос.
— Да, спасибо, намного, — пробормотала она, приходя в себя.
Заглянув в ее бездонные темные глаза, Фергюссон поинтересовался:
— Или я могу называть вас Белиндой?
— Да, пожалуйста, — машинально ответила полусонная женщина и попыталась выпрямиться.
С дразнящей улыбкой Освальд сообщил:
— Мне кажется, то, что я наблюдал за вами, пока вы спали, перевело наши отношения в более... ну, скажем, в более интимное русло.
Смущенная мыслью о том, что Освальд Фергюссон рассматривал ее спящую, Белинда поспешила отодвинуться.
Он спокойно убрал руку, поднял спинки кресел и сообщил:
— Вы, похоже, были совершенно без сил. Проспали почти два часа.
Она взглянула на часы, убедилась в справедливости его заявления и растерянно пробормотала:
— Простите... боюсь, из меня вышла неважная собеседница.
По правде говоря, он получил огромное удовольствие, держа ее в объятиях и глядя в спокойное лицо. Когда его старший брат Брайан женился и у него появился первый ребенок, он рассказывал, сколько ни с чем не сравнимого наслаждения они с женой получили, просто смотря на спящего малыша. Теперь Освальд прекрасно понимал, что Брайан имел в виду.