– Не могли бы мы переговорить по-дружески?.. – попробовал он, и яркий луч фонарика вместе с копьем действительно опустились.
Бербель изящно отбросила за спину длинные голубые волосы парика. Позвонки затряслись, и она задумчиво выдвинула вперед нижнюю челюсть. Как и Мона, скелетиха носила форменную куртку ночной охраны поверх коротенького платья, которое в ее случае целиком состояло из розового тюля.
– Дело касается магической безопасности, адской, всемирной, но прежде всего – безопасности Моны.
Эти слова возымели эффект, копье тут же с грохотом упало на пол, а две тонкие костяные руки взметнулись вверх. Последовавшие за этим движения, поразительно плавные для скелета, заставили Бальтазара поначалу растерянно следить взглядом за ее костями, прежде чем он сообразил, что она, судя по всему, пыталась с ним общаться.
– Шарада, верно, это что-то значит, – он раздраженно потер виски. У него действительно не было на это времени. Он поднял руку для заклинания и несколько раз щелкнул пальцами, пока магия не сгустилась у него в ладони в фиолетовый шар. Демонам очень мало разрешалось колдовать в человеческом мире, но обработка проклятий входила в круг полномочий Бальтазара.
Бербель между тем замерла, вопросительно и опасно сильно наклонив череп, так что, казалось, он вот-вот свалится с шейных позвонков.
Наконец в руке у Бальтазара собралось достаточно магической энергии.
– Не могла бы ты подойти поближе? – попросил он скелетиху, однако та приподняла большими пальцами нижние веки своих кукольных глаз, смерив его подозрительным взглядом. – Не думаешь же ты, что я причиню вред подруге своей жены?
Зубной скрежет. Звук трущихся друг о друга костей наполнил темный коридор, аварийное освещение в котором грозило отказать от такого количества сверхъестественной магии. В итоге Бербель все же сделала широкий шаг в его сторону. Так Бальтазар одним лишь щелчком пальцев смог послать энергетический шар из своей руки прямо ей в грудь. Скелет, или, скорее, то, что находилось у него внутри, тут же охватил свет, пока волшебство распространялось, на мгновение приняв очертания стройного тела, после чего свечение сосредоточилось в черепе.
– 这里发生什么了?[6] – прошептал низкий теплый голос, и Бербель захлопнула себе рот рукой. Послышалось громкое бренчание.
– Так-то лучше. Послушай, мне необходима информация, а для этого мне нужно на выставку. И еще мне бы помогло все, что тебе известно о Сонотепе и его проклятии.
– 这件事你为什么不去问你的妻子?[7] – сказала она с вопросительной интонацией.
– А, извини, я немного подзабыл китайский, но ясно, что после стольких веков без какой-либо языковой практики теперь тебе понадобится немного немецкого, эм-м…
– 你作为神难道不应该会说这世上的所有语言吗?[8]
По крайней мере, это Бальтазар приблизительно понял.
– М-да, верно, как князь ада я мог бы говорить на всех языках, все знать, все уметь, ну и в чем тогда удовольствие? Я установил себе довольно много правил, как раз чтобы приобрести человеческий опыт и…
Бербель перебила его, вскинула руку и одарила демона жутко асимметричным закатыванием глаз.
– 我们没办法继续这样交流, 能不能破个例?[9]
– О да, исключения. Точно, ты права, в данный момент действительно будет лучше, если я начну полностью тебя понимать, – признал он и услышал, как она посмеивается.
– Тогда мне бы сначала очень хотелось узнать, почему я вообще могу говорить? – снова спросила Бербель, и на этот раз Бальтазар правда понял каждое слово, потому что так захотел. Странное чувство. Если наградить себя какой-либо способностью, это автоматически вызывало пустоту, отсутствие накопленного опыта разрывало личность. – С тобой все в порядке, дорогой мой? – обеспокоенно переспросила Бербель.
– Да, – соврал он и вздохнул. – Я… немного зарядил твое проклятие… не слишком сильно, не волнуйся. Назовем это просто ускорением. Через некоторое время ты все равно начнешь обретать больше материи, так что мое небольшое вмешательство будет почти незаметно.
В восторге сложив руки, Бербель запрыгала в туфлях на высоких каблуках.
– Больше материи? Ты себе даже не представляешь, сколько косметики у меня в шкафу только и ждет, когда я ее опробую.
Мягкий смех низкого голоса оказался заразителен, и Бальтазар поймал себя на том, что улыбается. Судя по всему, Бербель ответила на этот жест, поскольку продолжила мурлыкающим тоном: