Бербель странно клацнула костями, видимо, подразумевая покашливание.
– Не хочу мешать тебе отчаянно сверлить глазами стену, но мне интересно… Ну, могу я спросить, что стало с Носдорфом?
– Он бросил в меня заклинание взрыва, которое я отразил, и тогда взорвалась его лодка. Теперь он на какое-то время завис в адской чистке. Так что да, мы от него избавились. Но в этой неразберихе замешаны и его братья.
– Что ты имеешь в виду? Что они теперь ищут?
Бальтазар задумчиво покрутил в руках шар:
– Есть столько сказок и легенд о чудесах, я сам не знаю, с чего начать… но… прости, не могла бы ты его немного подержать?
– О, как мило, я в нем отражаюсь! – заметила Бербель, после того как взяла золотой шар Сонотепа. Игриво покрутила на нем бледными костяшками, и в комнате раздался громкий звон.
Бальтазар достал мобильный и выбрал на быстром наборе клавишу жены. И снова длинные гудки накалили его нервы до предела. Он уже видел, как Мона отчаянно роется в своей крохотной сумочке в поисках телефона или ищет его среди тысячи подушек на кровати, однако в данный момент эта забавная мысль его не успокаивала.
– Так ты долго можешь пытаться.
– Что? Почему?
– Посмотри, который час?
Сбитый с толку, Бальтазар убрал телефон от уха.
– Чертово хреново дерьмо! Слушание уже началось? Она ведь должна была позвонить мне перед этим, чтобы я, по крайней мере, ее подвез.
– Это сделал Борис, ему ведь тоже туда нужно.
Бальтазар глубоко вздохнул:
– Ну конечно.
Глава 7
От имени нежити
В Сабине Сабинсен было что-то лишенное отпечатка времени. У Моны впервые появилась возможность рассмотреть ее поближе, потому что, будучи подсудимой, она чувствовала себя обязанной с высоко поднятой головой смотреть в глаза своей судьбе – а ее в данном случае представляла сотрудница ведомства. Поэтому она отметила естественный макияж госпожи Сабинсен и, к зависти Моны, безупречный от подводки до помады. Ни одна рука не способна нарисовать одинаковые линии. Возможно, для этого она применяла магию или даже заклятия? Точно Мона сказать не могла. В этой любительнице голубей могло скрываться что угодно – демон, ведьма, фея.
Осознав, что предается этим мыслям только для того, чтобы сбежать от реальности, Мона взяла свой стакан с водой. Бурлящие газовые пузырьки обожгли горло и вернули ее в настоящее.
– Верно, но я доверила госпоже Хасс дело Владимира Штрауса, так как ее обращение с господином фон Гольценшноллерном показало, что она прекрасно понимает вампиров, – тем временем произнесла фанатка голубей, видимо, отвечая на какой-то вопрос.
– С кем? – растерянно моргнув, переспросила судья Самалек. У них с делопроизводительницей ведомства имелась одна общая черта – длинная шея, – и когда судья вытянулась вперед, госпожа Сабинсен сделала то же самое, будто между ними шло соревнование.
– Господин фон Гоненболлерн.
– Вы имеете в виду Бориса фон Гоненцоллерна?
– Я же так и сказала! Ну, как бы то ни было, госпожа Хасс в кратчайшие сроки нашла квартиру как для господина Штрауса, так и для господина фон Гонекактотама, она даже ежедневно выполняет обязанности по надзору, хоть и не обязана это делать.
– А разве это не связано в большей степени с интимными отношениями между госпожой Хасс и этими мужчинами? – вмешался призрачный прокурор, торжествующе вытянув указательный палец и явно радуясь, что наконец-то можно добавить и этот пункт.
Уже в который раз за этот вечер Мона чувствовала, как бешено заколотилось сердце. К щекам прилил жар, голову словно жгло изнутри… и она тут же опустила взгляд на свои пальцы.
Сабинсен цокнула языком:
– Весьма желательная дружба среди представителей нежити, очень верно подмечено. В отличие от многих зацикленных на предрассудках ведьм и колдунов прошлых времен госпожа Хасс хорошо ладит с вампирами, оборотнями, голубями и де…