Шао рассказала, что я почти не спала, а только читала и писала, и что мама приказала сжечь мои книги, но я спрятала этот том под одеялом. Жэнь взял его в руки и раскрыл страницы.
Мой сын видел оперу, и он обыскал целый город, чтобы найти именно это издание, — объяснила госпожа У. — Я подумала, будет правильно, если эту книгу подарит Пиону моя невестка. Но это только первая часть. А где же вторая?
— Как я уже говорила, мать девочки сожгла ее, — повторила Шао.
Госпожа У вздохнула и поджала губы в знак неодобрения.
Жэнь быстро листал страницы, вчитываясь в них время от времени.
— Видите? — спросил он, указывая на иероглифы, смазанные моими слезами. — Сквозь бумагу просвечивает ее сущность... — Он стал читать дальше. Через минуту он взглянул на женщин и сказал: — В каждом слове я вижу ее лицо. Тушь кажется свежей и живой. Мама, ты можешь почувствовать на этих страницах запах ее рук.
Госпожа У сочувственно посмотрела на сына.
Я была уверена, что Жэнь прочитает мои мысли об опере и поймет, что нужно сделать. Шао поможет ему, сказав, что он должен поставить точку на моей дощечке.
Но Шао не упомянула о том, что на моей дощечке до сих пор не поставлена точка, и Жэнь не выглядел полным надежды или вдохновения. Напротив, его черты исказила печаль. Мне было так больно, словно мое сердце резали на кусочки.
— Мы очень вам благодарны, — сказала госпожа У, обращаясь к Шао. — В прикосновениях кисти вашей хозяйки сын видит свою жену. Благодаря этому она продолжает жить.
Жэнь закрыл книгу и резко поднялся. Он дал Шао унцию серебра, и она положила ее в карман. Затем, не сказав ни слова, он вышел из комнаты с моей книгой под мышкой.
В эту ночь я видела, как он сидит в библиотеке, все глубже погружаясь в меланхолию. Он позвал слуг и приказал им принести вина. Он читал мои слова, осторожно переворачивая страницы. Он поднял голову, выпил, и по его щекам побежали слезы. Я была глубоко опечалена его поступками, потому что вовсе не хотела ничего подобного. Я решила поискать госпожу У и нашла ее в еее спальне. У нас было одно и то же имя, и мы обе любили Жэня. Я верила, что она сделает все, что в ее силах, чтобы облегчить горе сына. Ведь иначе никто не назвал бы нас «одинаковыми».
Госпожа У подождала, пока улягутся слуги, а затем тихо пошла по коридору, осторожно ступая своими «золотыми лилиями». Она спокойно открыла дверь в библиотеку. Жэнь положил голову на стол и уснул. Госпожа У подняла том «Пионовой беседки» и пустую бутылку вина, задула свечу и вышла из комнаты. Вернувшись в спальню, он засунула книгу с моими записями между двумя яркими шелковыми платьями, которые не подобает носить овдовевшим женщинам, и закрыла шкаф.
Прошли месяцы. Я не могла покинуть Наблюдательную террасу и потому видела всех, кто приходил сюда во время путешествия по семи уровням загробного мира. Я видела, как целомудренные вдовы, одетые в многослойные вечные одежды, радостно воссоединялись с давно умершими мужьями. Я знала, что их многие десятилетия будут осыпать милостями и почестями. Но я не видела ни одной матери, умершей во время родов. Они направлялись прямо к Кровавому озеру, где их подвергали вечным мукам за то, что они осквернили деторождение своей неудачной попыткой. Но для остальных, кто недавно упокоился и попал сюда, Наблюдательная терраса предоставляла возможность попрощаться с теми, кто остался внизу. Находясь здесь, они понимали, что стали предками, а значит, должны выполнять определенные обязанности. С этих пор они будут возвращаться на это место, чтобы посмотреть на мир, узнать, как ведут себя их потомки, а затем помочь им в выполнении желаний или послать наказание. Недовольные предки издевались, дразнили или унижали тех, кто остался внизу, а упитанные от подношений награждали свои семьи обильными урожаями и многочисленными сыновьями.
Но чаще всего я видела тех, кто недавно умер. Никто не знал, где закончится их путь, когда они пройдут все семь уровней. Возможно, их пошлют в один из десяти ямыней, где их осудят на различные мучения? Или им придется ждать сотни лет, прежде чем им разрешат вернуться на землю и вселиться в другое тело? Если им повезет, они вскоре воплотятся в образованного мужчину, а если удача обойдет их стороной, станут женщиной, рыбой или червем. А может, Гуаньинь быстро унесет их в Западный рай, что в десяти тысячах миллионов ли отсюда, где они избавятся из цепи перерождений и проведут остаток вечности на благословенных небесах, наслаждаясь бесконечным счастьем, пирами и танцами.
Ко мне пришли томившиеся от любви девушки. Я уже слышала о них раньше. Среди них были умершая на сцене актриса Шан Сяолин, Ю Нян, чья смерть вдохновила Тан Сяньцзу на то, чтобы посвятить ей несколько стихотворений, оплакивающих ее, Цзинь Фэндянь (ее история была удивительно похожа на мою, за тем исключением, что ее отец был торговцем солью) и некоторые другие.
Мы выражали друг другу соболезнования. При жизни нам всем довелось испытать опасность, исходящую от страниц оперы. Чтение этого произведения, чтение вообще могло привести к печальному исходу, но нас захватила прелесть мысли о ранней смерти, гибели красоты и таланта. Нас соблазнило болезненное удовольствие размышлений о других девушках, охваченных любовным томлением. Мы читали «Пионовую беседку», писали о ней стихи, а потом умирали. Мы надеялись, что наши сочинения будут неподвластны разрушительному времени и сохранятся после того, как паши тела рассыплются в прах, и этим мы сумеем утвердить власть оперы.
Девушки хотели больше узнать о Жэне, и я сказала им, что верю в две вещи. Во-первых, Жэнь был моим мужем, назначенным мне самим небом. Во-вторых, цин соединит нас.
Девушки с жалостью посмотрели на меня и стали тихо переговариваться.
— У нас всех были возлюбленные, с которыми мы встречались во сне, — наконец, призналась актриса, — но это были всего лишь сны.
— Я тоже верила, что мой ученый существует в действительности, — сказала Ю Нян. — Ах, Пион, мы были такими же, как ты. Наша жизнь совершенно от нас не зависела. Нам всем было суждено выйти замуж за незнакомых мужчин и стать частью чужих семей. Мы не надеялись обрести любовь, хотя жаждали ее. Да и какой девушке не снятся сны о мужчинах?
— Позвольте мне рассказать вам о своей любви. В моих снах мы обычно встречались в храме. Я так сильно любила его! — заговорила другая девушка.
— Мне тоже казалось, что я похожа на Линян, — добавила дочь торговца солью. — Я ждала, что после смерти мой возлюбленный найдет меня, полюбит и вернет меня к жизни. Мы бы любили друг друга по-настоящему, а не потому, что такова наша обязанность или долг. — Она вздохнула. — Но то был всего лишь сон, а я теперь нахожусь здесь.
Я рассматривала их прекрасные лица. У них был грустный вид, и я поняла, что все их истории похожи одна на другую.
— Но я на самом деле встречалась с Жэнем, — заявила я. — Он касался меня цветком пиона.
Они сочувственно улыбались, глядя на меня.
— Всем девушкам снятся сны, — повторила Ю Нян.
— Но Жэнь настоящий! — я показала с балюстрады на земную юдоль. — Смотрите! Вот он!
Дюжина девушек — все они были не старше шестнадцати лет — заглянула через край и посмотрела на дом Жэня, на который я указывала пальцем. Они увидели, что мой возлюбленный пишет что-то, сидя в библиотеке.
— Да, это молодой человек, но как ты докажешь, что встречалась именно с ним?
— Откуда нам знать, встречалась ли ты с ним вообще?
В загробном мире нам иногда удается вернуться в прошлое, чтобы пережить некие события или взглянуть на них глазами другого человека. Поэтому ад так ужасен. Людям приходится вечно совершать одни и те же преступления. Но сейчас я переживала совсем другие воспоминания. Я рассказала своим подругам, что происходило в беседке Спокойного Ветра, в павильоне Любования Луной, а потом показала им, как в последний раз виделась с Жэнем, когда превратилась в призрака. Девушки заплакали, поверив, что моя прекрасная история происходила на самом деле. В Ханчжоу началась буря.