– Наш чай, скорее всего, уже остыл. Может быть, позвонить и заказать еще?
– Не надо, и этот хорош. Я думаю, что скоро уже смогу вернуться домой, – Эми встала и взяла свой плащ. Турецкое платье и вуаль, в которых она навещала Малика, лежали тут же, на стуле.
– Ты уверена, что владеешь собой достаточно, чтобы встретиться лицом к лицу с Беатрис? – спросила Сара.
Эми кивнула.
– Спасибо за то, что привезла меня сюда. Разговор с тобой спас меня.
– Как ты считаешь, удобно послать тебя домой одну в экипаже? Беатрис обязательно начнет приглашать меня зайти, а я хочу быть здесь, когда вернется Калид.
– Конечно, давай так и сделаем.
– Мы с Калидом переночуем здесь – на случай, если тебе что-нибудь понадобится.
Эми снова кивнула.
– А ты дашь мне знать, если появятся новости о Малике? – спросила она. – Калид позволит тебе снова послать гонца из Бурсы?
Сара похлопала подругу по руке.
– Не волнуйся – ты первая узнаешь любую новость. Но учти: тебе придется придумывать оправдание перед Беатрис. Эми вздохнула.
– Господи, я уже столько наврала тетушке, что чувствую себя просто Мефистофелем.
Сара невесело улыбнулась.
– «Обман живет в этом прекрасном дворце», – произнесла она.
– Это Китс?[12] – спросила Эми.
– Нет, Шекспир. У него можно найти комментарий к любой жизненной ситуации; и он всегда прав.
Эми улыбнулась.
– Ты навсегда останешься учительницей, Сара.
– Боюсь, что это, как и священный сан, состояние души, – согласилась Сара, вставая и дергая витой шнур колокольчика. Когда появилась горничная, она попросила, чтобы ее экипаж подали к подъезду.
– Все это скоро как-то разрешится, – снова поворачиваясь к Эми, заключила она. – Предстоящая казнь Малика заставит повстанцев действовать. Так что долго ждать нам не придется.
Эми промолчала – она не захотела признаться, что время не имеет сейчас значения; что каждая секунда неопределенности в судьбе Малика равна вечности.
Калид привязал коня к дереву и внимательно обвел взглядом поляну. Он договорился встретиться здесь, в горах за городом, с Анваром Талитом, но совсем не был уверен, что помощник Малика появится точно в назначенное время. Талит имел репутацию человека куда более вспыльчивого и менее разумного, чем его друг, и сейчас, наверняка, готов был предпринять любые отчаянные попытки освободить Малика. Калид не знал Анвара и чувствовал, что имеет дело с очень неуравновешенным человеком. Необходимо было встретиться с Анваром и помешать ему сделать что-то, способное нарушить его собственные планы относительно янычар.
Если стратегия Калида окажется удачной, все три силы будут сообща бороться с султаном.
Шах услышал за своей спиной хруст ветки и, повернувшись, увидел Талита. Тот пристально, с прищуром, смотрел на него. Затем холодно кивнул в ответ на приветствие, и Калид вздохнул.
Он надеялся, что не придется долго убеждать Анвара в том, что они на одной стороне. Крестьяне, из среды которых вышел друг Малика, с детства считали пашу Бурсы человеком, преданным султану; в отличие от Малика, имевшего дар предвидения и способность к компромиссам, свойственные истинному лидеру, Талит мог и не понять, что многое уже изменилось. Для того, чтобы свергнуть султана, восставшим необходимо объединиться и с аристократами, и с янычарами ради общей цели.
– В твоем письме говорится о плане спасения Малика, – коротко произнес Талит.
– Ты же знаешь, я обещал Малику помочь в борьбе против султана при первой же необходимости, – ответил Калид.
– Он говорил мне об этом, – сухо подтвердил Талит, давая понять, что сам вовсе не верит этим разговорам.
Калид помолчал и решил попробовать снова.
– В течение последних двух месяцев я не раз встречался с капитаном янычар Кемалем Сореком, – заговорил он вновь.
Талит плюнул сквозь зубы.
– Я знаю, что ты думаешь о личной гвардии султана, но большинство ее членов желают свержения Хаммида так же страстно, как и ты сам.
Талит молчал.
– Это правда. В течение последнего года им ни разу не заплатили вовремя, а работы у них невероятно много. Ты знаешь об этом? Талит пожал плечами.
– Что-то слышал, – коротко ответил он. – Вся империя полна разными слухами.
– Эти имеют солидную основу. Сорек готов к борьбе.
Талит покачал головой.
– Ты не сможешь в одиночку разделаться с султаном, Талит, – Калид начал терять терпение. – У тебя даже нет достаточного для этого количества людей.
– Смогу.
– Когда? Когда Малик уже погибнет?
Анвар устало посмотрел на Калида, потом поставил ногу на камень и наклонился вперед, упершись рукой в колено.
– Что ты предлагаешь?
– Предлагаю, чтобы ты и не пытался самостоятельно вышвырнуть его из Облачного замка. Подожди меня и того момента, когда янычары выйдут из игры.
Талит изумленно посмотрел на него:
– Когда это произойдет?
– Когда они получат мое распоряжение. Они сложат оружие и уйдут в безопасное место, прежде чем Сорек взорвет главный арсенал в замке.
Анвар сморщился.
– Ты бредишь.
Калид, не удержавшись, выругался и воздел к небу руки.
– Может быть, ты все-таки откроешь пошире глаза и соизволишь увидеть, что это твой шанс? – воскликнул он. – Перестань представлять меня невесть каким лордом, безвылазно сидящим в своем дворце, а янычар – тайной полицией султана. Большинство из них вышли из таких же бедных семей, как и твоя, и так же ненавидят его, как ты сам. В данный момент мы все хотим одного, но не сможем ничего добиться, если не объединим усилий.
Талит долго молчал. Затем наконец спросил:
– Так в чем же состоит ваш план?
– Мы освободим его, когда внимание султана будет отвлечено восстанием его собственного войска. Сегодня днем я был у него в тюрьме, посоветовал ему не пытаться сбежать, а ждать, пока мы не придем за ним.
Анвар внимательно взглянул на него.
– А вы много на себя берете!
– Мне казалось, что я смогу убедить тебя.
– В чем? В истинности ваших слов и планов? – Анвар вызывающе усмехнулся.
– Истина в том, чтобы тщательно все продумать и нанести удар в нужный момент, вместо того чтобы устраивать партизанскую вылазку в самом центре города – там, где она заведомо обречена на провал.
Анвар пристально посмотрел на Калида.
– На каком основании вы доверяетесь янычарам? Они вовсе не имеют репутации честных людей.
– Зато прекрасно известно, что они действуют в своих собственных интересах. Сорек говорит, что его люди не могут больше терпеть подобное положение вещей и жаждут перемен. Младший брат султана вовсе не страдает манией величия, подобно Хаммиду. Он будет вовремя платить своим солдатам и не забудет, что они верно служат ему.
– И созовет парламент? – уточнил Талит. Калид кивнул.
– Ты веришь, что Сорек говорит правду? Калид пожал плечами.
– Конечно, он не Осман-бей, чьему слову я верю беспрекословно, но Сорек тоже не глупец. Он прекрасно понимает суть событий.
Склонив голову и сжав руки за спиной, Талит сделал несколько задумчивых шагов по поляне. Потом повернулся к Калиду и спросил:
– Как же тебе удалось проникнуть к Малику?
– Право милости. Мое звание паши дает мне право просить у султана снисхождения. А Амелия Райдер прошла вместе со мной под видом супруги.
Выражение лица Анвара немного смягчилось.
– Как она?
– Конечно, ей было нелегко увидеть Малика в подобном положении, но она, наверняка, нам поможет в случае необходимости. На самом деле она гораздо сильнее, чем выглядит.
– Я знаю, – Анвар задумчиво посмотрел на Калида. – Чего конкретно ты от меня хочешь? – спросил он.
– Хочу, чтобы ты вместе со мной встретился с Сореком, чтобы мы могли договориться о совместном выступлении. Меня поддерживают еще несколько пашей. Если Хаммид увидит, что и мы, и революционеры, и его собственная армия – все объединились против него, он непременно отречется. Ведь он труслив: всю свою жизнь прятался за спинами сторонников. Без них он ничто. А вы добьетесь своего – причем без гражданской войны, которой все так боятся.