Роксана шагнула к ней и снова занесла руку, но, увидев выражение глаз Эбби, вовремя опомнилась.
— Не знаю, почему ему вдруг пришло в голову жениться на тебе, но я это
узнаю. И тогда, миледи Уиллоуби, тебе конец!
От этих слов, от ярости, звучавшей в голосе оскорбленной женщины, Эбби внезапно почувствовала смертельную усталость. Почему она решила, что вдереди ее ждут удобный брак и счастливая спокойная жизнь? Она замужем всего лишь один день, даже меньше, а проблемы растут словно снежный ком, и брак ее можно назвать каким угодно, но только не спокойным.
Пожав плечами, Эбби направилась к дверям, ведущим в бальный зал.
— Как вам угодно, леди Скелтон, — небрежно бросила она через плечо, даже не взглянув на свою взбешенную соперницу. — Не буду вам мешать.
Но не успела она переступить порог балкона, как едва не налетела на Игги. Эбби от удивления приоткрыла рот, когда он чуть не бегом бросился в другой конец зала, словно перепугавшись, что его застукали на месте преступления.
— Проклятие! — выругалась она сквозь зубы.
Неужто она и правда надеялась обрести в этом браке не только независимость, о которой страстно мечтала, но и душевный покой? До сих пор, во всяком случае, все происходило наоборот. Если она и получила что-то кроме обручального кольца, так это еще одного человека, о котором следовало заботиться и чей покой охранять.
Может быть, она появилась на свет только для того, чтобы постоянно о ком-то заботиться?
Интересно, существует ли на свете вообще человек, который позаботится о ней?
Глава 15
Они танцевали три раза. Два раза — какой-то деревенский танец, оставивший ее совершенно равнодушной…
И один раз вальс!
Эбби, как бабочка, порхала по своей новой спальне — глаза ее были закрыты, руки лежали на плечах воображаемого партнера, обутые в ночные туфельки ноги едва касались пола. Бедная Салли Энн бегала за своей хозяйкой, стараясь на ходу расстегнуть бесчисленные пуговки и крючки. Служанка измучилась повторять, что уже очень, очень поздно и ее светлости пора лечь в постель, а Эбби, судя по всему, ничего не слышала.
— Ах, видела бы ты меня, Салли Энн! — воскликнула она, остановившись наконец перед своей заваленной подушками кроватью. Голова у нее кружилась. Чтобы не упасть, Эбби ухватилась двумя руками за бело-золотое изножье и прижалась к нему пылающим лицом. — О, я так боялась вначале, ты не поверишь! Но его светлость — необыкновенно искусный танцор, и через пару минут я уже и думать забыла о своих страхах! Как это было чудесно!
— Да, мэм, — терпеливо пробормотала маленькая горничная, воспользовавшись этим, чтобы расстегнуть последние пуговицы, и тут же принялась упрашивать Эбби, чтобы та позволила розовому шелковому платью соскользнуть с ее плеч на пол. Наконец после долгих понуканий и уговоров ей
это удалось. — Вот и хорошо, миледи. А теперь, может быть, вы просто переступите через платье? — взмолилась она. — Одну ножку… потом вторую… о, вот как славно!
Освободившись наконец от платья, Эбби снова принялась кружиться по комнате с блаженной улыбкой на лице.
— И раз… и два… и три, — бормотала она про себя, кружась все быстрее и быстрее. Ночные туфельки со стуком слетели с ее ног, но она и не подумала остановиться. Перед глазами у нее все кружилось, а в голове пели скрипки.
— Их светлости виконт Уиллоуби и его высокочтимая супруга. И все смотрят, все шепчутся у нас за спиной, охают, ахают и изумляются, не веря собственным глазам. Подумать только — я ведь теперь леди, Салли Энн! Самая что ни на есть настоящая леди! — задыхаясь, проговорила Эбби и снова привалилась к кровати, чтобы перевести дух. Перед глазами у нее все плыло. Немного отдышавшись, Эбби рухнула на постель и все с той же блаженной улыбкой принялась разглядывать висевший над ней балдахин.
Раскинув руки и ноги поверх скользкого атласного покрывала, она завертелась ужом, изображая «ангелов в снегу», как когда-то играла в детстве. С губ ее сорвался озорной смешок.
И вдруг ее словно ударило. Подпрыгнув как ужаленная, Эбби тут же пришла в себя.
— Салли Энн! — завопила она, кубарем скатившись с постели. — Господи помилуй! Совсем из головы вон! Его светлость сейчас будет здесь, а на мне бог знает что! Ужас какой! Салли Энн, помоги мне надеть ночную сорочку! Живо!
— Вот уж никогда бы сама не догадалась! — хихикнула Салли Энн, и яркий девичий румянец вновь залил ее щеки. Кое-как оправившись от смущения, она подала Эбби ее лучшую ночную сорочку.
Эбби довольно долго разглядывала это одеяние, потом со вздохом пожала плечами.
— Ну что ж, думаю, на одну ночь сойдет. Но уж завтра прямо с утра, обещаю тебе, Салли Энн, мы с тобой устроим настоящий набег на Бонд-стрит! Между прочим, теперь у меня есть свои деньги — его светлость выделил мне весьма щедрое содержание. А я, подумав немного, решила воспользоваться его великодушием.
— С утра пораньше, — добавил мужской голос.
Ее муж, тихонько посмеиваясь, переступил порог ее спальни. Ярко-пунцовая от смущения, Салли Энн, захихикав, опрометью бросилась к двери и вылетела из комнаты, едва успев прихватить платье своей хозяйки.
Эбби с тоской проводила взглядом выскочившую в коридор горничную — как она хотела бы сейчас последовать за ней! — потом опустила глаза, разглядывая ночную сорочку, весьма простую одежду из белого хлопка, доходившую ей до щиколоток и прикрывавшую… ну почти прикрывавшую ее грудь, и пеньюар из тонкой ткани, но тоже очень простой, который она накинула поверх сорочки и туго перетянула на талии поясом.
Она решила, что выглядит совсем неплохо, и с улыбкой повернулась к мужу, придя к выводу, что ее святой долг — помочь ему преодолеть смущение и завязать легкий, непринужденный разговор.
— Ах, какой был замечательный вечер, милорд! Надеюсь, вы не разочарованы моим первым появлением в свете? Вы были великолепны — как вы нежно смотрели на меня, когда мы с вами вальсировали! И хотя большинство ваших высокопоставленных знакомых наверняка считают меня прожженной шлюхой, украдкой подлившей вам в вино приворотное зелье, тем не менее, держу пари на что угодно, вам без труда удалось убедить их всех, что вы женились на мне по любви.
— Ну, ерунда. Дело привычки, — смущенно пробормотал Кипп, изо всех сил стараясь не опускать глаза, чтобы не видеть худенького тела Эбби, угадывающегося Под тканью легкого пеньюара.
Она не сделала ни малейшего движения, чтобы хоть чем-то прикрыться, и это сбивало его с толку. Не то чтобы он считал ее такой уж стыдливой серой мышкой — вовсе нет! Кипп не забыл, что женился не на невинной девушке, а на вдове. Иначе говоря, женой его стала женщина, уже познавшая сладость любовных утех.
При мысли о том, что ему предстоит, Кипп почувствовал, как у него задергался глаз. Дьявольщина! Нелегкая же у него задача — доказать этой невозможной, непредсказуемой и такой обольстительной женщине, что такое настоящая страсть!
— Не хотите ли выпить немного вина? — неловко спросил он, направившись к двери, которая вела в его спальню.
— Мм?.. — промурлыкала Эбби, по-видимому, даже толком не разобрав, о чем идет речь. Она с трудом удерживалась, чтобы не сорваться с постели, и не сделала этого только потому, что при виде мужа в мягком бархатном халате у нее вдруг отнялись ноги. Только теперь на ногах у него не было носков, и Эбби с трепетом подумала, что скорее всего Кипп накинул халат прямо на обнаженное тело. Стая бабочек, устроившаяся на ночлег у нее в животе, от этого зрелища моментально всполошилась и резво замахала крылышками.
— Я спросил, не желаете ли вы выпить стакан вина? — терпеливо повторил Кипп.
Эбби покачала головой:
— Нет, милорд. Я не нуждаюсь в вине. Но если вы…
— Я тоже в нем не нуждаюсь, — отрезал Кипп, перебив ее до того, как эта женщина успеет вывести его из себя. Но гнев уже потихоньку заворочался в его душе. Она сравнивает его со своим незабвенным Гарри, упокой Господь его душу! Дьявольщина, да если собрать воедино все, что этот несчастный олух знал о женщинах, и затолкать в наперсток, там еще останется место для пятитомной «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббона, хвастливо подумал Кипп. — Кстати, если не секрет, когда вы перестанете именовать меня милордом? Вот с Брейди вы разговариваете так, словно знакомы с ним уже сто лет. И чем больше я об этом думаю, мадам, тем меньше мне это нравится.