- Поезжай в город, чтоб заехать за девицей, грудастой девицей, здоровой девицей. Поезжай в город, чтобы взять невесту, на вечер, Дня Святого Валентина!
- Классный. - Закатила глаза Шелби. Но, по крайней мере, она распознала акцент мужчины, подсказку. - Итак, я предполагаю, что мы находимся в веселой, старой Англии.
- И я предполагаю, это День Святого Валентина,- сказал Майлз. - Захватывающе. Двадцатичетырехчасовое ощущение собственного одиночества и жалости... средневековый стиль.
Она для эффекта изобразила джаз на последнем куплете песни, но Майлз был занят наблюдением за телегой, приближающейся к ним.
Лошади были запряжены бесподобными белыми и голубыми уздечками в упряжке. Их ребра блестели. Мужчина ехал в одиночестве, сидя на гниющей деревянной скамье во главе телеги, которая была размером с кузов грузовика и покрытой крепким белым непромокаемым брезентом. Шелби не увидела, что мужчина вез в город, но что бы это ни было, оно было тяжелым. Лошади вспотели, несмотря на холодную погоду, и обшивные доски древесины в основе телеги выгнулись, когда он ехал к стенам города.
- Надо идти за ним, - сказал Майлз.
- Зачем?- Скривилась Шелби. - Хочешь получить пышногрудую, крепкую служаночку?
- Я хотел бы 'забрать' кого-то, кого мы знаем, чей Вестник мы сможем использовать, чтобы попасть домой. Помнишь? Твой бальзам для губ? - Он прикоснулся к ее губам пальцем. Его прикосновение на мгновенье лишило Шелби дара речи. – Возможно , у нас появится шанс встретить ангела в городе.
Колеса телеги застонали и вышли из колеи мутной дороги, раскачивая водителя из стороны в сторону. Вскоре он оказался достаточно близко, чтобы Шелби могла видеть грубость его бороды, которая была столь же густой и черной как его жилет из медвежьей шкуры. Его песня закончилась на удлиненном последнем слоге Валентина, и он сделал большой глоток воздуха, прежде чем начать снова. Тогда его песня внезапно прервалась.
- Что это? - проворчал он.
Шелби видела, что его руки были потрескавшиеся и красные от холода, когда он грубо, дернул поводья, чтобы замедлить их. Животные заржали, остановившись на небольшом расстоянии от ярко-синей бейсболки Майлза.
- Нет, нет, нет, - пробормотала Шелби себе под нос. Майлз побледнел.
Мужчина, пританцовывая, оторвался от скамьи и его ботинок приземлился в густой грязи. Он подошел к кепке Майлза, кряхтя, наклонился, и подбросил ее вверх в мгновенье ока. Шелби услышала, как Майлз тяжело вздохнул.
Быстрый сильный удар о грязные штаны мужчины и кепка уже была на полпути к чистоте. Не говоря ни слова, он повернулся и взобрался на скамью телеги, засунув кепку внутрь непромокаемого брезента позади него.
Шелби осмотрела себя, и свою зеленую толстовку. Она попыталась вообразить реакцию этого человека, если она выйдет из-за дерева, в странной одежде из будущего, и попытается забрать его находку. Это была не очень обнадеживающая идея. Шелби вовремя опомнилась, и мужчина дернул за поводья тележки, снова покатила в город, и его песня в двадцатый раз началась по-новому. К счастью, Шелби ничего не испортила.
- О, Майлз. Мне жаль.
- Сейчас, мы, безусловно, должны следовать за ним, - сказал Майлз, немного отчаянно.
- В самом деле? - спросила Шелби. - Это – ведь просто кепка.
Но потом она посмотрела на Майлза. Она все еще не привыкла видеть его лицо. Щеки, о которых Шелби раньше думал как о ребяческих, казались более сильными, более угловатыми, а его зрачки напряженно блестели. По его огорченному лицу она могла сказать, что это определенно не была “просто кепка”. Были ли это какие-то воспоминания или просто талисман удачи, она не знала. Но она сделала бы все, чтобы получить такой взгляд от него.
- Ладно,- выпалила она. - Давай пойдем и заберем ее.
Прежде чем Шелби поняла, что происходит, рука Майлза скользнула по ее губам. Он чувствовал себя сильным, уверенным, и немного импульсивным, и затем он потянул ее в сторону дороги.
- Идем! - Она сопротивлялась на мгновение, но потом ее глаза случайно встретились с глазами Майлза, и они были сумасшедшее синими, Шелби почувствовала, как ее окатила волна возбуждения. Они бежали по усеянной снегом средневековой дороге, проходя мимо полей, которые были мертвы в течение зимы, покрытых гладким настом белизны, которая драпировала деревья и определяла грунтовую дорогу. Они направлялись в окруженный стеной город с высокими черными шпилями и узким, обнесенным рвом входом. Взявшись за руки, с порозовевшими щеками, с потрескавшимися губами, смеясь без причины, которую Шелби могла бы облечь в слова - смеясь, так сильно, что она почти забыла, что они собирались сделать. Но потом, когда Майлз крикнул: - Прыгай! - что-то оборвалось на месте, и она прыгнула.