Зеленый газон был аккуратно пострижен с ноткой перфекционизма, не вечного блюстителя истории антикварного магазинчика, деревья в расцвете своего золотого величия нависали над душистой травой, что еще хранит запах дряхлой измученной косилки, на веку которой добрых десяток смены причуд многоликой природы. Добрый хозяин, большой итальянский сеньор, рядовой садовник восседал на своем плетеном стуле, и под тенью больших полей новенькой изумрудный шляпы блеснула улыбка.
Лора подкинула красное лучистое яблочко и отправила в полет к заблудшему гасконцу, высокого роста, подтянутой фигуры, но отдавшему честь своему преклонному возрасту.
- Мое почтение, миледи.
- Ваша милость, как всегда греет мне сердце.
Она любила быть частью этого - частью чьей-то жизни, чьих-то воспоминания и улыбок. Если не дано прожить несколько жизней в ответном свыше сроке, то она найдет щель во вратах мира живых и станет чем-то большим, чем одно безликое «я». Лора лишь любила слушать людей - не много они просили. Хранила их истории, берегла их секреты. Её переполняли азарт и энтузиазм, когда в глазах случайного незнакомца проплывал призрак прошлого, дух меланхолии. В своей коллекции чужих романов и трагедий она могла потерять свой секрет, что сковал бы душным холодным свинцом, что посягнул на её миропорядок и разрушил идиллию катастрофически, до неузнаваемости. Ей было чуждо само напоминание, что доводы сердца и разума встали на разные стороны баррикад, а бушующий ночной шторм сдавливал грудь в тисках и клялся погубить, сокрушить, утянуть на дно.
Лора не должна лгать друзьям. Но лгала. И продолжает это делать день ото дня, ведь не видит другого выхода.
И иногда ложь - тоже выход. Раз больно, значит не по благу, и Лора была готова платить за покой своих близких.
Эти мысли, подобно рою пчел, бушуя, слетелись на её медовый вкус слабости, и Эй-Ли, проходя по хаотичному ряду столов, здоровалась с одноклассниками, перекидываясь почитаниями на актуальные личные темы, хватаясь за шлейф чужих гонений, да бы превозмочь собственную ломку.
Шарлин Ли, блистая своими изумительной палитры волосами - темные корни переходили в лучистые блонды раннего утра с розовым поочередными прядями заката, - заплетенными в две косы с самого основания пробора, и модельной походкой, прошествовала возле, стуча тяжелыми ботинками, с четой своих друзей. Её черное облегающее все женственные формы платье чуть ниже колен шло в воинственном дополнении с распахнутым офицерским пиджаком боевого окраса с четырьмя большими карманами. Кэти Мейси, слушая её извечные возмущения, что как полено поддерживает пламя их женской самой нерушимой в школе дружбы, шагала с ней в ногу и выглядела как нельзя подстать своей подруге внешне и недалеко от аналогии внутри. Весь ее образ, как и манера общения, характер и дух выражали дерзость, независимость и дьявольское самовыражения: блондинистые волосы всегда прямые росли идеально до лопаток, с иголочкой изогнутые угольный брови, серо голубые глаза, в обхвате длинных выразительные ресниц, аккуратный нос и пухлые губы на вытянутой загорелом лице. Черный чокер с шипами, топ, обтягивающие ее наливную грудь и обнажающий плоский колоритный животик, темные джинсы с широким рокерским ремнем, армейские ботинки и кожаная куртка бледно бежевого цвета - предавали ей образ самодостаточной мужененавистницы, гордой женщины и гадкой защитницы всего ей дорого.
Шарлин и Кэти - были тем, что не разрешится с годами и не сокрушится под натиском цунами. На их удачу и на дрожь остальных.
- Для меня почти оскорбительно дышать с тобой одним воздухом. Ты покушаешься на мое мировоззрение.
Пусть их дружба и была довольно своеобразной.
- Мир не держится на брауни и капучино, - тоном миротворца и вселенского равнодушия заявила Кэти.
- Ты лишила себя рая на нашей грешной земле, вот и ноешь.
- Поцелует мой зад тот, кто, заставит меня изменить бекону, - внушительно выплюнула спарринг партнер Шарлин, с полной серьезностью обороняя свою сторону в этом нескончаемом безвыходном споре.
- К концу года ты станешь самым страстным кофейным маньяком из нас, - повела подбородком Ли, многообещающе вздернув бровями.
- Хотел бы я на это посмотреть, - вставил рядом идущий секундант Лесли, криво усмехаясь на посланную Кэти молнию мгновенного уничтожения.