Или Мартина дрова собирает, или корм птицам разбрасывает? Нет, никого во дворе не видно. Так где же она? В сарае? Или… в темной комнате? А что ей там делать? Денби покачался на пятках и, преодолевая страх, сунул руки в карманы.
Проклятие! Она все-таки отыскала пленку! И что бы он ни говорил ей про Юргена, у Мартины теперь нет никаких оснований верить Денби Уильямсу.
Какая-то неимоверная тяжесть навалилась на Денби. Возникло горькое ощущение неизбежности. Оно знакомо ему: впервые он испытал его в тот день, когда погибла Лайна.
Тогда он тоже проснулся один. Тоже встал, подошел к окну. Увидел Лайну, садившуюся в машину. И тут раздался взрыв, мгновенно взметнулось пламя. На горизонте пробивались первые лучи солнца, а он стоял, пригвожденный к полу, и не мог сделать ни шага.
Мартина услышала шаги Денби за секунду до того, как повернулась ручка двери, но даже не подумала оторваться от первого отпечатка, контуры которого только что начали проступать. Занимаясь этой пленкой, Мартина ощущала то же самое, как если бы сыпала себе соль на открытую рану. Болело все, в глазах появилась острая резь.
Вообще-то, чтобы посмотреть Денби прямо в глаза, снимок Мартине и не особенно нужен, но, с другой стороны, это единственное материальное свидетельство того, зачем ему понадобился такой мощный объектив.
Значит, целую неделю Денби снимал только ее. Значит, целую неделю Денби за ней… следил.
Внезапно отяжелевшими руками Мартина повесила на сушильную веревку отпечаток — явное доказательство того, что мужским особям рода человеческого верить нельзя. Ни за что.
И лишь затем повернулась к Денби и с вызовом, который, правда, дался ей нелегко, спросила:
— А Денби — это твое настоящее имя?
Уильямс пристально смотрел на нее, и внутри его все как-то сжалось. Глаза ее были холодные. Ледяные. И вся она, чего не заметить было невозможно, ушла в себя. Собственно, такое выражение лица Денби наблюдал ежедневно, глядя на себя в зеркало. «Вот так, стало быть, — подумал он. — Так все и кончается».
— Да, это мое настоящее имя, — прошелестел Денби, словно откуда-то издали наблюдая за тем, как Мартина старается взять себя в руки.
— А вся эта история про жену?
— Тоже правда.
— Не верится, что ты оказался здесь в поисках героини для обложки модного журнала. — Мартина наконец отвернулась.
Денби облокотился о косяк двери. Какие только усилия он ни прилагал, голос его все равно прозвучал предательски хрипло:
— Коли так, ты наверняка была бы претендентом номер один.
Дальнейшему обмену репликами положил конец комок, вставший в горле. «Только плакать не смей!» — приказала себе Мартина, так сильно закусив губы, что почувствовала вкус крови. Дрожащими пальцами повернула кран и начала промывать оборудование.
Сильная струя воды забрызгала рубашку, но Мартина не обращала внимания на то, что вымокла.
Ничего теперь не имело значения, лишь бы Денби побыстрее освободил ее от своего присутствия. Две минуты, не больше, дается ему на это.
— Может, позволишь все-таки объяснить?
Мартина круто обернулась. От ярости у нее запылали щеки и даже окреп голос:
— А если бы я не увидела эти фотографии, ты признался бы, что шпионил за мной?
— Вряд ли, — с трудом, но честно ответил Денби.
— Тогда какой смысл во всех твоих объяснениях?
Действительно, какой? Объяснения лишь оттянут неизбежный конец, и уйти будет еще труднее. Обоим будет только хуже. Еще хуже.
— Поверь, Мартина…
— Поверить тебе? Ха-ха!
Денби взял ее за руку и заставил посмотреть на себя.
— Услышать правду от человека, которому ты небезразлична, легче.
Она со злостью вырвала руку.
— Небезразлична! О чем ты говоришь? — Нет, Мартина больше ни секунды не могла с ним оставаться.
Даже легкое его прикосновение возбуждает и невольно напоминает… Нет-нет! О Боже, ну как она может любить Денби! Как?
Мартина скрестила руки на груди, отвела наконец взгляд и ядовито сказала:
— Знаешь, а все-таки немного любопытно. Что тебе от меня надо было? Кроме, разумеется, постели?
Денби беззвучно выругался. Хотелось схватить Мартину, встряхнуть как следует и объяснить, что он не похож на других мужчин, на тех, что обманывали ее. Но тут же правда ослепила его. Да нет, он хуже! Все это время пытался оправдать себя, апеллировал к чести, убеждал себя в том, что должен выполнить свою работу.
Ему почти удалось уговорить себя, что это Мартина ведет двойную игру — и нашим, и вашим. А на самом деле все наоборот — это он обманывает, да так, как никогда и никого в жизни не обманывал.
Лайна-то сознательно водила его за нос. А он по отношению к Мартине поступил еще хуже. Подло придумывать то, в чем она ни капельки не виновата.
Мартина, как и можно было ожидать, перешла в наступление:
— Так, значит, ты не из «зеленых»?
Денби отрицательно покачал головой.
— И никаких таких бандюг, за которыми ты якобы последовал, тоже нет?
— Боюсь, что так.
— Тогда кто же ты такой? И зачем следишь за мной?
Денби вдруг почувствовал, что ему даже нравится, как она злится. Так легче будет выбраться из этой западни. То есть ему легче.
Но вслед за этой мыслью сразу пришла другая: он не заслуживает легкой участи. А Мартина не заслуживает его вранья. А ведь именно этим он и собирался заняться, прежде чем уйти отсюда. Потому что он, видите ли, человек чести, и о том, чтобы нарушить данное некогда слово, и речи быть не могло.
— У «Айленд форестс» есть доказательства, что твой брат занимался саботажем.
— Смотрю, ложь тебе дается все легче и легче. — Мартина явно не поверила.
— Вы с Полом были очень близки. — Денби попытался подойти с другого конца. — И компания хотела выяснить, что тебе известно.
На самом деле или ему только показалось, что в глазах Мартины мелькнуло какое-то сомнение?
— И тебя наняли следить за мной?
— Не совсем. — Денби неуклюже переступил с ноги на ногу.
Он вспомнил свою встречу с Юргеном и как этот старый жулик напирал на то, что Мартина ни в коем случае не должна узнать, кто нанял приглядывать за ней. Хотелось бы выяснить, что старику на самом деле было нужно.
— А как же тогда назвать твое поведение?
Денби шумно вздохнул. Он сделал много такого, чем не следует гордиться, но данное кому-то слово никогда еще не нарушал.
— Я знаю, о чем ты думаешь. И ты права. Я вел с тобой двойную игру. Но и Пол тоже. Он злоупотреблял доверием, оказанным вам обоим.
— И ты считаешь, что это тебя оправдывает?
— Нет. Меня оправдать ничто не может.
— Ну а с Полом что? Откуда, собственно, известно, что он действовал против интересов «Ай Эф»?
— Прежде всего об этом говорит его счет в банке. На нем есть немалые вклады, совпадающие по времени с…
— Деньги? — прошипела Мартина. — Ты хочешь сказать, что брат способен за деньги продать все, во что верил?
Денби устало опустил плечи.
— Легче, конечно, предположить, что он боролся за свои идеалы. Что именно верность принципам заставила его преступить границы закона. Но в конце концов все равно все сводится к деньгам.
К деньгам и власти, печально подумал Денби. Два лика зла в этом мире.
— Послушай-ка, правдолюбец. А я думаю, тебя наняли потому, что кому-то очень не хотелось выяснения обстоятельств гибели Пола. Его подставили, и я слишком близко подобралась к тому, кто это сделал. Скажешь, не так?
Даже еще ближе, чем ей кажется. Слишком близко, чтобы этот кто-то хорошенько призадумался. И винить Мартину за это трудно. Ничуть не легче, чем забыть дни, проведенные с ней. И ночи.
Мартина последовала за Денби. Ее всю так и передернуло при виде того, как он входит в дом словно хозяин.
— Убирайся отсюда! — И, сорвав с двери куртку, швырнула ее Денби.