Проспала Дамиана совсем мало, потому продолжать изображать лишь вчера совсем сильно болевшую оказалось несложно. Она вполне убедительно выглядела вялой и апатичной, не доставало лишь нужной меланхолии, с этим было сложнее — ей хотелось улыбаться и радоваться жизни. У нее получилось. У нее случилось самое настоящее свидание с синьором Фабио, и он хотел ее увидеть снова "Виолиной ли, кем угодно", как он сам сказал. Кем угодно он ее, конечно, и так каждый день видит, и не то чтобы оно его радовало, а вот Виолине он был действительно рад, и это радовало Дамиану.
Марция пришла прямо к ней в комнату: Дамиана едва успела умыться и натянуть платье.
— Дамианучча, ты не спишь? — спросила она из-за двери, осторожно постучав. — Я тебе подарки принесла, как мы обещали.
Дамиану это отчего-то растрогало едва не до слез. Она обняла Марцию:
— Я счастливица, что попала в этот дом, где такая чудесная ты и такие чудесные остальные.
— Ну что ты, — смутилась Марция и тут же принялась разворачивать тряпицу, которую держала в руках, небольшой продолговатый кулек. — Обычные мы, все люди, а ты славная девочка, и так жаль, что маскарад пропустила. Вот, это гостинцы, — она торжественно вручила Дамиане три карамельных яблока на палочках: в шоколадной, сахарной и ореховой посыпке.
Дамиана тут же подумала о том, что ей бы такое в ублюдочной школе, она бы визжала от восторга, а потом делилась бы с соседками, яблоки удобно делить на четверых, и вышло бы целых три четвертинки. Очень много. А тут все ей одной.
— Спасибо, — почти пропищала она.
— И вот еще радужный огонек, ими там все размахивают, ночью красиво очень. Вечером зажжешь, — Марция протянула ей палочку, такую же, как вчера для нее нашел в толпе Фабио. — И самое главное. На вот, разворачивай сама, — внутри свертка оказался еще один, бумажный, перевязанный сиреневой лентой.
Дамиана начала разворачивать ее, затаив дыхание. Прямо день рождения какой-то. Даже в ублюдочной школе отмечали дни рождения и что-то дарили, например, те сережки, что она продала сразу после побега и не жалела. Но сейчас все лучше, куда больше от души, а не чтобы приукрасить товар.
Внутри оказалась полумаска. Не из самых дорогих, но очень красивая: темно-синяя, бархатистая, с тонким серебряным узором и несколькими голубыми перьями, скрепленными большой металлической бусиной.
— Вот, зачин для твоего костюма на будущий год, — торжественно объявила Марция.
— Обязательно сошью наряд под нее. Спасибо. Ты — золото, — растроганно сказала Дамиана.
— Я так рада, что мы с Баччо с подарками угодили, — разулыбалась кухарка, приобняв Дамиану, и тут же поделилась: — А он меня снова на лодке катал, говорит, раз в прошлый раз понравилось — опять давай. Только в маскарад оно еще лучше. Дамианучча, ты себе не представляешь, как нарядно праздничные огоньки вдоль канала развешаны и в воде отражаются. С Баччо в лодке целоваться, конечно, хорошо, но я все жалела, что ты с нами не пошла, не полюбовалась красотой.
"На берегу тоже хорошо целоваться, и огоньки ничуть не хуже с берега, особенно если там — Фабио", — подумала Дамиана.
— Я еще полюбуюсь, — сказала она, — а сейчас рада тебя послушать, — И, уложив свои подарки на сундучок, усадила Марцию на кровать.
— Ой, даже не знаю, про чтобы тебе еще рассказать, — растерялась та. — Мы гуляли просто, по городу бродили, в маскарад, знаешь ли, везде весело. Ой, вот фонтан. Если соберешься по городу пройтись, непременно к нему сходи, там такие девушки красивые и вода прямо из стены бьет. А Баччо его зовет "Бабы у водопоя", — Марция весело захихикала.
Дамиана тоже засмеялась, немедленно вспоминая, как они с Фабио останавливались у того фонтана и размахивали огоньками, чтобы увидеть искры именно от собственных огоньков на воде. Было ужасно весело, и теперь этот фонтан станет для нее любимым. Уже стал.
— Обязательно схожу, — заверила Дамиана Марцию.
— И на мост роз и лилий, — продолжила советовать та, с сосредоточенным видом вспоминая, на что еще стоит посмотреть в Вентимилье. И тут же, вдруг вспомнив, сообщила: — Ой, ты знаешь, возле моста роз поутру покойника нашли. Говорят, с крыши сверзился. Это ж надо, чего по пьяни люди творят.
Дамиана потерла нос. Покойника вспоминать не хотелось, лучше уж поцелуи с Фабио, которым этот бандит так нагло помешал. Фабио, ах, Фабио, прекрасный синьор. Как ей повезло, что она хотя бы может его видеть каждый день.
— Учитывая, как все гуляют, странно, что лишь один, — рассеянно ответила она.