К вечеру этого дня она решилась: дождаться, пока все уснут, снова надеть маскарадный костюм и пробраться в комнаты к синьору Фабио. Впрочем, ее это вовсе не успокоило, напротив, она волновалась только сильнее, внутренне трепеща, не могла дождаться, боялась себя выдать — и за ужином кусок не лез ей в горло. Эстель даже обеспокоенно поинтересовалась, хорошо ли она себя чувствует и не разболелась ли у нее опять голова. Дамиана решительно помотала этой самой головой, сказав, что она в полном порядке, просто, кажется, слишком устала, так что даже есть не хочется.
— Была б ты на маскараде, я б решила, что тебя тот зловредный маг заколдовал, — хихикнула Марция.
— Это что еще за новые байки? — спросила Эстель.
— Никакие это не байки, а правда чистая, — уверенно возразила кухарка. — У лекарей работы невпроворот. Они-то думали, что с руками сломанными разобрались — и жизнь своим чередом пошла, а к ним на другой день народ ка-ак повалит. И все заколдованные.
— И кто их заколдовал? — спросила Дамиана. Не то чтобы ей было интересно, но Марция была милой и, несмотря на болтливость, очень нуждалась, чтобы к ее речам проявляли интерес.
— Поговаривают, — таинственно понизив голос, ответила Марция, — то самый настоящий сантурский шаман был. Не знаю уж, чего он в Вентимилье позабыл, только попал на самый маскарад. А по их вере это все одно сплошное непотребство и безобразие, вот он и перезаколдовал всех. А еще говорят, что это те же демонопоклонники, что дворян убивают.
— Ох, ну сколько можно? — возмутилась Эстель, всплеснув руками. — Нету никаких демонопоклонников, и хватит про них лясы точить — и без того с этими убийствами жутко.
Спешно дожевав кусок пиццы, Баччо сказал:
— Уммм, вкусно… Золотые у тебя руки, птичка моя. А как этих всех заколдовали-то? Интересно очень, расскажи, дорогая.
Марция довольно просияла и тут же принялась с воодушевлением рассказывать дальше:
— Человек пять, говорят, чуть со смеху не померли. Смеялись и смеялись, до слез хохотали, без остановки, так что задыхаться начали. А еще один не смеялся, только вдруг стихами заговорил. Водички попить — и то в стихах просил. Как у многоликих в балагане. Только он не многоликий, да и стихов раньше не сочинял вовсе.
— Ничего себе, дела какие, — охнула Эстель
Марция воодушевленно махнула рукой:
— Это еще что, им еще повезло. А вот одна девица — та пустилась в пляс и танцевала, танцевала, остановиться не могла, пока у нее туфли белые атласные красными от крови не сделались, — закончила Марция тоном трагическим и зловещим, а потом добавила, уже куда веселее: — А еще один красавец песни непристойные распевал во всю глотку, так что голоса лишился. Половину города перебудил.
"Интересно, кого он будил?" — ненадолго задумалась Дамиана и тут же решила, что детей и стариков, наверное.
— Этак и впрямь подумаешь, что шаман сантурский, — покачал головой Баччо. — Наложил на всех заклятье, чтоб веселье запретное поперек глотки встало.
— А я что говорю, — обрадовалась Марция, — Как есть шаман. А еще одна синьора за ночь сменила пятерых кавалеров, но я думаю, заклинанье тут ни при чем, это она перед мужем просто оправдывалась.
Тут Эстель спросила:
— Божечки, а про это-то ты как узнала?
— Да чего сложного, когда они на всю улицу во всю глотку орали? — пожала плечами Марция.
"Хорошо, что с нами с Фабио ничего такого не случилось, вот еще не хватало, чтобы свиданию этот коварный шаман помешал, — возмущенно подумала Дамиана, и тут же решила: — Впрочем, тут дома нам уж никто не помешает"
И на том успокоилась. Мирно дождавшись, пока все слуги лягут, и только тогда, Дамиана вытащила свой маскарадный костюм, переоделась и хорошенько приладила маску, наложив на нее то же заклятие, которое накладывают на свои маски телохранители, чтобы те не падали в опасный момент. Сначала украдкой вышла во двор, ведь она не собиралась выдавать себя, являясь в дверь спальни, и потому путь ее пролегал по стене дома к окошку его сиятельства. Там, став на наружный подоконник, она кинжалом откинула щеколду и, открыв окно, уселась на подоконник со словами:
— Тук-тук, к вам можно, синьор котик?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ