Дамиана в очередной раз смутилась его словам, а потом нашлась, что ответить:
— Я тоже всегда тебе рада, свет мой.
Он потянул ее к себе, чтобы усадить на колени и снова с наслаждением поцеловать. Так что спать они улеглись не сразу: после еще нескольких поцелуев и нежных объятий и ласковых слов полушепотом. Это вышел трудный, полный переживаний день, но осознав, что он наконец закончился, Дамиана расслабилась в уютных объятьях Фабио и уснула почти сразу, как только ее голова коснулась подушки.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Он любил ночь, по-настоящему, беззаветно, как иные любят женщин, но отдавать всего себя чему-то настолько слабому, несовершенному, ограниченному и скоротечному, как человек, было глупо. То ли дело ночь. Или власть. Или сила, магический дар, кипящий в крови. Их можно было любить, они восхищали, ими хотелось обладать. С ними хотелось сравняться.
Ночь привычно приняла его в объятья, едва он выскользнул из дома бесшумной тенью, чтобы надежно укрыть под своим покровом, такого же непроницаемого для нежелательных взглядов, как она, ее младшего брата и возлюбленного. Никто его не увидит, никто не услышит и не почует. Он знает, как. Он может затаиться, прикинуться тихим и безопасным, не вызывая подозрений — а потом стремительно напасть из тьмы. Все эти "братья по дару", а уж тем более их наемники — просто шумное стадо баранов. Жадных, нетерпеливых, слишком громких. Но он опять им поможет, и пусть только попробуют вновь не оценить его великодушной услуги. Идиоты. Ему не нужны наемники и не нужна квиета, чтобы сделать свое дело. Убивать — искусство, наука, такой же дар, как и магия. И он лучше, лучше, много лучше этих глупых жадных ремесленников, профанов, не сумевших справиться с какой-то пигалицей, девчонкой.
Презрительно фыркнув, он ускорил шаг, вдыхая густой запах тревизской ночи. Пахло водой канала, кустами жасмина и старыми камнями. И еще — людьми. Их жизнью, делами, мусором и едой, вещами. Противно. Люди — грязные создания, больше всего на свете ему бы хотелось перестать быть одним из них. И разве не этого он добивается всеми силами? Братья по дару — мелочные глупцы. Дело не в герцогском престоле, не в том, чтобы править Тревизо. Мелко. Он желал стать совершенным. Избавиться от слабости человеческой оболочки, достичь всемогущества, не печься о бренном, не страшиться врагов, потому что он станет непобедим.
Власть, магия и убийство. Пока он добился должного совершенства лишь в последнем из трех, но все впереди… Подумав об этом, он почувствовал трепет предвкушения. Насколько сладостно будет воссесть на герцогский трон? Так же, как лишать кого-то жизни, или лучше? Магия точно была лучше. Но удовольствие от убийства все равно совершенно особенное. Держать в руках слабую трепещущую чужую жизнь — и распорядиться ей по своему усмотрению. Оборвать в одно движение. Искусство. Высокое мастерство.
Он не такой, как те наемники, для него это не унылые будни, не работа. Праздник. День убийства — это праздник. Фестиваль Смерти. Волшебный день, куда лучше маскарада. Когда он подходил к дому графа делла Гауденцио, у него на губах играла счастливая улыбка.
Фабио проснулся от грохота, который показался ему совершенно громовым, и резко подскочил на кровати, вглядываясь в темноту. В комнате кто-то был, и этот кто-то только что опрокинул стул, а теперь стоял и смотрел на него, растерянно воздев руки. Дамиана же, еще толком не проснувшись, что-то шепнула, всплеснула руками и, сев, выругалась:
— Ублюдок, и не надейся с нами легко справиться, — Она немедленно схватилась за шпагу и метальные ножи, так что Фабио, вспомнив прошлый раз, принялся ее останавливать:
— Погоди. Давай разберемся, — и крепко сжал ее ладонь в своей.
— Погодите, — согласился стоящий в темноте человек, подняв руки еще выше, и Фабио узнал голос, а затем — и трудно различимый облик.
— Лауро?.. — ошарашенно воскликнул он. Что мог делать наследный маркиз делла Серра среди ночи в его спальне, Фабио, особенно спросонья, сообразить не мог никак.
— Лауро здесь нет, — тихо ответил тот, покачав головой.
"Что он несет?.. Он что, спятил?.." — панически пронеслось в голове у Фабио, и он тут же внутренне похолодел. Сумасшедший. У него в спальне. Убийца. Лауро делла Серра. Небеса всемогущие, как же так?
— Это кто? — просила Дамиана, указав на Лауро ножом. — Он может по делу? Или к одной из твоих бывших дам ревнует?