— Теперь мне ясно, — восхищенно воскликнула графиня, глядя, как он задорно танцует. — Мистер Беркин подобен оборотню.
Гермиона пристально взглянула на нее и пожала плечами, понимая, что только иностранка могла это заметить и сказать вслух.
— Cosa vuol’dire Palestra?[33] — произнесла она нараспев.
— Взгляни сама, — сказала графиня на итальянском. — Он не мужчина, он хамелеон, существо, постоянно меняющее свое обличье.
«Он не мужчина, не один из нас, он ненадежный», — промелькнуло в голове у Гермионы. Душа ее содрогнулась, не в силах вынести темного подчинения этому мужчине, ведь он способен отключаться, существовать отдельно, а все потому, что он непоследовательный, не мужчина, а нечто меньшее. В ее ненависти к нему было отчаяние, оно надрывало душу, разрушало, она словно разлагалась, как труп, не чувствуя ничего, кроме этого тошнотворного состояния распада, свершавшегося в ее душе и теле.
Дом был переполнен, и потому Джеральду отвели маленькую комнату, а точнее, гардеробную, примыкавшую к спальне Беркина. Когда все, взяв свечи, пошли наверх, где свет горел в полнакала, Гермиона увела Урсулу в свою комнату поболтать. В большой, необычно обставленной спальне Урсула чувствовала себя скованно. Казалось, Гермиона отчаянно молила ее о чем-то, не высказывая, однако, открыто своей просьбы. Они рассматривали шелковые индийские ночные рубашки, яркие и сексуальные, любовались кроем, их изощренным, почти безнравственным великолепием. Гермиона почти вплотную подошла к Урсуле, грудь ее трепетала, и Урсулу охватила паника. Взгляд измученных, ввалившихся глаз остановился на лице Урсулы, и Гермиона увидела на нем страх, все то же свидетельство надвигающейся катастрофы. Урсула взяла в руки рубашку насыщенного алого и синего цветов, сшитую для четырнадцатилетней княжны, и машинально воскликнула:
— Разве это не чудо? Кто еще осмелился бы совместить два таких ярких цвета?
Вошла горничная Гермионы, и охваченная страхом Урсула, повинуясь порыву, поспешила удалиться.
Беркин сразу пошел спать. Его тянуло ко сну, он чувствовал себя счастливым. После танцев он пребывал в блаженном состоянии. Однако Джеральду не терпелось поговорить с ним. Не снимая фрака, он сел на краешек постели и стал задавать вопросы.
— Откуда взялись эти сестры Брэнгуэн? — первым делом спросил он.
— Они живут в Бельдовере.
— В Бельдовере? Но кто они такие?
— Учителя.
Последовало молчание.
— Вот оно что! — воскликнул наконец Джеральд. — То-то мне показалось, что я видел их раньше.
— Ты разочарован? — спросил Беркин.
— Разочарован? Я? Конечно, нет, но как Гермиона решилась их пригласить?
— Она познакомилась в Лондоне с Гудрун — той сестрой, что моложе, у нее более темные волосы, — она художница, занимается скульптурой и моделированием.
— Выходит, учительницей работает только другая сестра?
— Нет, обе. Гудрун ведет рисование, а Урсула классная дама.
— А кто у них отец?
— Преподает основы трудовой деятельности.
— Да ну!
— Классовые барьеры, как видишь, рушатся!
Джеральду всегда становилось не по себе, когда Беркин принимал подобный насмешливый тон.
— Значит, отец этих девиц учитель труда? Но что мне до того?
Беркин рассмеялся. Джеральд смотрел на его смеющееся лицо, сохранявшее, однако, горькое и одновременно равнодушное выражение, и сидел, не чувствуя в себе сил встать и уйти.
— Не думаю, что Гудрун здесь надолго задержится. Она непоседа, неделя-другая — и наша птичка улетит, — сказал Беркин.
— И куда же?
— Кто знает? В Лондон, Париж, Рим. Гудрун может очутиться в Дамаске или Сан-Франциско — она ведь райская птичка. Непонятно, как она оказалась в Бельдовере. Что-то из области снов, в них плохое — к хорошему и наоборот.
Джеральд задумался.
— Откуда ты так хорошо ее знаешь? — спросил он.
— Я познакомился с ней в Лондоне, — ответил Беркин, — в компании Алджернона Стрейнджа. Даже если она не знакома с Минеттой, Либидниковым и остальными, то знает о них понаслышке. Гудрун не совсем их круга — более светская, что ли. Я знаком с ней уже года два.
— Значит, она зарабатывает не только преподаванием? — поинтересовался Джеральд.
— Нерегулярно. Продает свои работы. У нее есть кое-какая réclame[34].