Я не могла точно определить, где именно нахожусь, знала лишь, что мне надо двигаться вниз по реке — туда, где находилась школа для девочек, где я работала помощницей директрисы. Оказавшись там, в своей комнате, я буду в полной безопасности. Мне отчаянно хотелось очутиться как можно дальше от места, где я чудом избежала бесчестья, поэтому я бежала, едва переводя дыхание. Несмотря на летнюю пору, воздух был прохладен, мелкий, но упорный дождь заставлял меня дрожать. Каждый вдох болью отзывался у меня в груди, но я продолжала бежать вдоль реки, пока окрестности не стали мне знакомыми и я, резко свернув с набережной, не устремилась по направлению к Стрэнд.
До меня донесся шум колес, но когда я обернулась, дабы узнать, не преследуют ли меня, улица была совершенно пуста. Лишь несколько кебов стояли напротив отелей. Кебмены, в ожидании клиентов, спешащих на ранние поезда, дремали на козлах, укрывшись от дождя кусками промасленной ткани. Мимо меня проехала в сторону рынка повозка, груженная цветами, белые лилии в горшках качали головками, точно в знак приветствия.
Судя по тому, что солнце пока не взошло, еще не было пяти часов утра. После пяти город, а вместе с ним и моя школа, начнет пробуждаться. К этому времени я должна быть в своей комнате. Если мисс Хэдли, директриса, обнаружит, что ее помощница явилась в школу под утро в одной ночной рубашке, я вряд ли сумею предложить по этому факту объяснение, которое не прозвучит как бред умалишенной.
По правде говоря, я не могла объяснить случившееся даже себе самой. Невозможно было постичь рассудком, что я вышла из дома посреди ночи, подверглась нападению похотливого изверга и была спасена то ли святым, то ли демоном в обличье щеголеватого джентльмена. Каким образом эти двое мужчин, насильник и спаситель, сумели меня отыскать? Я вспомнила сон, предшествующий кошмарному событию. Контраст между бархатным голосом, нежными руками, ласкавшими меня во сне, и необузданной грубостью насильника воистину был разителен. Возможно, этот безжалостный монстр был послан мне в наказание за греховные сладострастные сновидения. Женщина, которая среди ночи покидает постель, пусть даже бессознательно, дабы последовать некоему исполненному соблазна зову, несомненно, получит то, что заслужила. Как я могла поступить столь легкомысленно, ведь я обручена с таким превосходным молодым человеком, как Джонатан Харкер. Несмотря на утреннюю прохладу, щеки мои вспыхнули от стыда.
Размышления мои вновь были прерваны стуком колес. Я осмотрелась по сторонам, но снова не увидела на улице ни одного экипажа. Однако звук никак не мог мне померещиться, он был чрезвычайно отчетлив и в то же время доносился словно издалека, как будто карета находилась под землей. Я знала, в этом городе звуки распространяются самым причудливым способом: подчас случайные порывы ветра заносят в окна домов обрывки разговоров, которые ведутся неведомо где. Тем не менее я не могла избавиться от чувства, что меня преследуют.
Содрогаясь от озноба и страха, я свернула в переулок, ведущий к старому особняку, где располагалась школа для благородных девиц, возглавляемая мисс Хэдли. По всей вероятности, сейчас я в обратном направлении повторяла путь, который проделала в сомнамбулическом сне несколько часов назад. Задняя дверь оказалась открытой; скорее всего, именно я оставила ее незапертой. С величайшей осторожностью закрыв дверь, я поднялась по лестнице, надеясь, что звук моих шагов не разбудит пансионерок, спавших в своих дортуарах, или, того хуже, директрису. К счастью, все горничные и кухарка жили в пристройке и никогда не являлись в школу ранее половины шестого. Я прожила в этом доме целых пятнадцать лет, знала на лестнице каждую скрипучую ступеньку, каждую рассохшуюся половицу и старалась избегать подобных опасных мест. Передвигаясь с осмотрительностью ребенка, играющего в прятки, я добралась до третьего этажа, где находилась моя комната, не произведя ни малейшего шума.
Едва я закрыла дверь своей комнаты и с облегчением перевела дух, как до меня донесся знакомый шорох колес и цоканье лошадиных копыт. Ритм жизни квартала, окружающего школу, был знаком мне так же хорошо, как ритм моего собственного сердца. Никто из соседей не вставал в такую рань, а посторонний экипаж, проехавший по улице в подобный час, мог быть сочтен из ряда вон выходящим явлением. Я подбежала к окну и успела разглядеть сверкающую заднюю стенку черной лакированной кареты, которая в следующее мгновение исчезла из виду.