— Прости! Прости… меня! — , прошептала Тэлия.
Ее голос был робким, но в то же время воздух, казалось, был исполнен музыки, а самого графа окружала аура слепящего света.
Он был здесь! Он стоял рядом с ней, и ему вовсе не было безразлично ее исчезновение.
И еще она видела, что, продолжая оставаться таким же невероятно красивым, граф заметно похудел, а черты его лица обострились.
— Ты могла хотя бы, — продолжал граф, — сказать мне свое настоящее имя!
— Я… не хотела, чтобы… ты знал…
— Но почему?
Истинной причины она не могла ему назвать, и пока девушка собиралась с мыслями, граф сказал:
— Думаю, ты единственная в мире женщина, которой не было бы любопытно узнать, о каких планах я говорил тебе. О чем я хотел рассказать тебе за ужином в тот самый вечер.
Щеки Тэлии зарделись, и она отвернулась в сторону.
Граф смотрел на нее, думая, что за всю свою жизнь не видел более прекрасной картины, чем профиль Тэлии, прямая линия носа и изгиб губ, очерчивавшие силуэт ее лица на фоне роз.
— Ты думала обо мне? — нетерпеливо переспросил он.
— О… конечно!.. Конечно же, думала…
— И было ли тебе интересно узнать о том, что же я собирался предложить тебе на том несостоявшемся ужине?
Она не сумела ответить, и, помолчав, граф пояснил:
— У меня был подарок для тебя.
— Я… не смогла бы… принять подарок после того, что… ты уже дал мне…
— Я уже говорил, что тысяча фунтов, которая, как мне теперь известно, предназначалась для твоего отца, не касалась наших отношений. Я собирался сделать тебе подарок совсем иного рода.
— Мне жаль, что… пришлось… отказаться от него тогда.«
— Я подарю его прямо сейчас.
Она снова повернулась и посмотрела на него.
Выражение его глаз заставило сердце девушки биться еще чаще, чем прежде.
— Боюсь, из-за того, что пришлось потратить столько времени на поиски тебя, мой подарок несколько устарел.
С этими словами граф вынул что-то из своего кармана и протянул Тэлии.
Это был лист бумаги, и, беря его в руки, она пыталась догадаться, что это такое.
Ей было трудно заставить себя подумать о чем-то ином, кроме самого графа, но он в ожидании смотрел на нее, и девушка, опустив взгляд на бумагу, застыла в изумлении.
Это был брачный сертификат на имя Варгуса Александра Марка, пятого графа Хеллингтона, холостяка, и незамужней Тэлии Карвер!
Какую-то долю секунды она не могла поверить в то, что происходит, но затем чувство восторга объяло ее.
Он просил ее руки! Он любил ее так сильно, что хотел сделать ее не любовницей, а женой, даже зная, что она всего лишь продавщица в шляпной лавке!
Бумага дрожала в ее руке, и граф, приблизившись к ней настолько, что их тела почти соприкасались, сказал:
— Возможно, в своих чувствах мисс Кавершем отличается от мисс Карвер, которая, помнится, говорила, что любит меня.
— Мне… не хотелось, чтобы… ты думал… будто бы я пытаюсь… заманить тебя в ловушку… — запинаясь произнесла Тэлия.
— Я уже был пойман, — ответил граф. — И пойман навсегда.
Он взял из ее рук брачный сертификат и швырнул его на землю. Затем он притянул ее к себе и сжал в объятиях так крепко, что она едва могла дышать.
— Согласна ли ты выйти за меня замуж, моя родная? Я не могу жить без тебя!
Не дождавшись ответа, он приник к ее губам своими.
Его поцелуй снова вознес Тэлию к сияющим звездам, и все проблемы мира остались далеко-далеко внизу.
Она больше не принадлежала себе, но ему, и они были неразделимы, какими их сделала еще первая их встреча.
Они принадлежали друг другу, они были единым целым, и она не ведала прежде, что его чувства к ней были такими же, как и ее чувства к нему.
Теперь она сознавала, как сильно он хотел ее, как нуждался в ней, а тело и разум подсказывали Тэлии, что ничто не в силах разлучить их.
Их любовь существовала вне времени и пространства и была превыше всех человеческих понятий 6 классах и сословиях.
— Я люблю… Люблю тебя!.. — прошептала она, когда граф оторвался от ее губ.
Она дрожала от охватившего ее возбуждения, и ей казалось, что он дрожит тоже.
— Я люблю тебя и никогда не позволю тебе снова исчезнуть, — ответил он. — Этого я не вынесу.
И он снова поцеловал ее, страстно, настойчиво, требовательно, так что огонь, разгоревшийся внутри них, казалось, лишил девушку остатков сил, и она легла щекой на его плечо.
— Когда мы поженимся? — спросил он, и его голос звучал тихо и неровно.
— Когда ты… только захочешь…
— Я хочу сейчас! Сию же минуту!
Она издала тихое восклицание, в котором Слышалось безграничное счастье.
— Я была уверена, что… ты ни на ком… не желаешь жениться…
— Я хочу жениться только на тебе! Ни одна женщина еще ни разу не вызывала во мне таких чувств, как ты. Никогда я не встречал женщину, без которой мог бы быть счастлив.
— Но что, если… уже после нашей свадьбы… я вдруг наскучу тебе, как… все прочие женщины… которых ты знал?
Граф крепче обнял ее.
— Другие женщины мне наскучивали, потому что среди них не было тебя, — сказал он. — Ты совсем другое, и чтобы объяснить тебе, насколько другое, потребуется слишком много времени.
Он взглянул на нее сверху вниз и отстранил Тэлию от себя на длину вытянутых рук.
— Я никогда не видел тебя прежде в таком роскошном платье.
— Тебе… нравится?
— Я люблю тебя вне зависимости от того, что ты носишь, — ответил он. — Но я разочарован.
— Раз-зочарован? — с испугом спросила Тэлия.
— Я сам хотел подобрать подходящую оправу для такого бриллианта, как ты, и часто представлял тебя в чем-то ином, помимо того серого платья. Но в этом удовольствии твой отец меня опередил.
— Это… не расстроило… твоих планов?
Граф улыбнулся:
— Ничто не сможет их расстроить. Все, что я хочу, так это чтобы ты принадлежала мне полностью и абсолютно и чтобы в твоей жизни не было никого, кроме меня.
— В моей жизни и так нет никого, кроме тебя.
Она увидела, с каким восторгом вспыхнули его глаза при ее словах.
Желая еще больше убедить ею в этом, она придвинулась ближе.
— Все еще… трудно поверить, что ты… здесь, — сказала она. — Я так… скучала по тебе… Мне было так плохо… без тебя… И я думала, что… останусь одна… до конца своей жизни.
Он понимал, что она имела в виду, говоря» одна «, и, прикоснувшись губами к ее мягкой щеке, сказал:
— Я чувствовал то же самое. Ты словно забрала с собой частичку меня, и я знал, что никогда не стану полностью самим собой, пока не встречу тебя снова.
Он издал звук, напоминавший усмешку и стон одновременно.
— Никогда я не ведал, что любовь может приносить такую боль, такую мучительную тоску.
— А… сейчас?
— А сейчас любовь — это чудо, которое невозможно описать словами, счастье, которое — я в это верю — будет приумножаться изо дня в день, из года в год до тех пор, пока мы вместе!
Он прижал ее к себе и сказал:
— Нашей любви, твоей и моей, нет предела. Этому мы обязаны судьбе, и судьба никогда не разлучит нас снова. Я люблю тебя, моя прекрасная, и буду любить тебя вечно, и даже этой вечности будет мне мало!
— И я… так же… люблю тебя!
Тэлия вздохнула и, подняв голову, коснулась его губ своими.
— Скажи мне, что… это правда! Дай мне понять, что… это не сон! — взмолилась она. — Это так прекрасно… Так прекрасно, как… прекрасен ты сам!
Больше она ничего сказать не смогла, так как граф приник к ее губам.
Все чувства, что они пытались облечь в слова, нес в себе его поцелуй, заключавший в себе жар самого солнца, осенявшего их сияющим, ослепительным потоком божественного света любви.