— Ч-что ему нужно?
— А как вы думаете, милочка? Вы привлекли его внимание. Надеюсь, вы готовы соответствовать?
— Нет!
— Нет? — изумилась Харриет, уперев руки в бока. — Что вы хотите этим сказать?
— Я пришла сюда с Хоуксклйфом.
— Что с вами случилось?
— Ничего…
— Бел, дурочка, сколько раз я вас предупреждала!
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
— Вы влюбились в него.
— Нет! — Бел вспыхнула от смущения.
— Да! Вы проиграли в этой игре.
— Нет!
— Правда? Ну что ж, рада слышать. Потому что в данный момент русский царь ждет вас, чтобы лечь с вами в постель. Пошли. Я не позволю вам оскорбить его и огорчить меня.
Харриет схватила ее за руку, но Бел не двинулась с места.
— Нет!
— Вы не можете говорить «нет», вы куртизанка! — возмутилась Харриет.
— Я сама выбираю себе любовников. Он мне не нужен.
— Не будьте дурой! Это же царь! И в нем нет ничего отталкивающего. Он очень красив. Разве вы его не видели?
— Да, видела, но я не собираюсь бросать Роберта на всю ночь.
— Я пошлю кого-нибудь развлекать его…
— Вы не посмеете!
— Белинда Гамильтон, вы не можете отказать русскому царю. Сделайте это ради Англии.
— Ах, прошу вас! Если он такой джентльмен, как все говорят, он поймет.
— Я просто ушам своим не верю. Вы пренебрегаете шансом, который выпадает раз в жизни! Обращайтесь с ним хорошо, и вы не пожалеете! Бел, ведь это император! Не валяйте дурака!
— Если он произвел на вас столь сильное впечатление, так и ложитесь с ним в постель, Харри! — И, вырвав руку, Бел пошла прочь; ноги у нее подгибались.
— Ах вы, неблагодарная, высокомерная ведьма! Как вы смеете так меня огорчать — после всего, что я для вас сделала?
— Я плачу вам двадцать процентов за все, что вы для меня сделали, Харри, так что извините, если я не буду пресмыкаться перед вами, как вам того хочется.
— И что же мне сказать царю?
— Скажите, что я польщена, но что я в первую очередь предана Хоуксклифу. Я еду домой.
— Найт-Хаус вовсе не ваш дом, дуреха. И вы дорого заплатите, чтобы понять это. Вы там не более чем девица для удовольствий.
Бел быстро пробиралась в толпе. Слова Харриет звенели у нее в ушах. Ей страшно хотелось увидеть Роберта. Она надеялась, что он не сердится на нее за то, что она позволила Харриет увести себя. Что означал его взгляд? Она вырвалась из кружка болтающих гостей и внезапно оказалась лицом к лицу с ним.
Его темные глаза сверкали от негодования и боли. Она подошла к нему и молча коснулась его груди. Он грубо поднял двумя пальцами ее подбородок и требовательно заглянул в глаза.
— Что это — вы передумали? — прорычал он.
В ответ Бел сомкнула руки вокруг его шеи, притянула его к себе и поцеловала в губы. Он обнял ее за талию и начал целовать самозабвенно, с пылким вожделением прямо посреди бального зала, демонстрируя свое желание с почти свирепой страстью.
Вокруг раздавались хриплые крики и свистки, но они были глухи к ним. Никто не заметил их страстного порыва, приняв все за шутку, но Бел мучительно жаждала его, путаясь пальцами в его волосах, раскрывая рот все шире, чтобы принять его гневный, властный поцелуй. Она чувствовала его намерение — преподать ей урок, внушить ей, что она принадлежит только ему. И она хотела одного — сдаться.
Она хотела, чтобы это видели все — царь, его свита и Харриет. Она закончила поцелуй, но держала его лицо в своих дрожащих руках и прижималась лбом к его лбу.
— Отвезите меня домой, — тихо попросила она.
Ей не понадобилось повторять дважды. Он взял ее на руки и вынес из апартаментов Арджила — и нес так до самой кареты.
Она даже не заметила, как кучер и грумы юркнули на свои места. Оказавшись в карете, они опустили занавески и упали друг другу в объятия, а карета мягко несла их по темному городу к Грин-парку.
Он усадил ее на сиденье из кремовой кожи, и они начали ласкать друг друга, путаясь в одежде, ощупывали, гладили, целовали — и не могли насытиться. Карета наполнилась их вздохами и поскрипываньем кожаных сидений. Роберт усадил ее верхом на себя, его горячие руки дрожали.
— Мне весь вечер хотелось этого. Дайте мне эти роскошные… — Он расстегнул лиф ее платья, высвободил груди и зарылся в них лицом. — М-м-м!.. Боже, я могу вас съесть! — простонал он, и его жаркие влажные губы схватили ее сосок.
Бел ахнула, потом испустила тихий смешок, охваченная безумным наслаждением.
Она откинула назад голову, запустила пальцы в его черные волосы, а он, сунув руку ей под юбку, гладил ее бедра, раздвинутые в бесстыдном приглашении.
— Хм… никаких нижних юбок, — выдохнул он.
Она закрыла глаза и улыбнулась хмельной улыбкой, когда он просунул пальцы между ее ног. Целуя ее в шею, он ублажал ее, пока ей не показалось, что она сейчас взорвется от жажды освобождения. Но он остановился на самом краю страсти. Она открыла глаза, потому что он приподнял ее и усадил на сиденье напротив. Глядя на нее с мрачной полуулыбкой, он осторожно прислонил ее к роскошной кожаной спинке и опустился перед ней на колени.
— Роберт…
— Наслаждайтесь, — прошептал он, — и я тоже.
С тихим стоном она закрыла глаза и покорилась его чувственному дару, запутавшись пальцами в шелковистых черных волосах.
Вскоре ее ноги уперлись в край противоположного сиденья, платье было задрано кверху, а сама она держалась за кожаные петли, пока Роберт ласкал ее пальцами и языком. Она приподнялась, двигаясь вместе с ним, и вся ее стыдливость растаяла во влажной духоте летней ночи. Ритм его становился быстрее, удовлетворяя ее страсть, поднимая ее к новым высотам неописуемого блаженства.