– Вы обе очаровательны, и ты, Виктория, такой же член семьи, как Вивьен, – вмешался Доминик. – Я говорил тебе об этом много раз.
– Да. И вот как я отплатила вам за доброту, – произнесла она со вздохом. – Втянула вас в такую страшную историю.
– Мне приходилось иметь дело с куда более страшными историями. И Адену тоже. Нам не привыкать. Не бойся, мы тебя вытащим.
– Леди Уэлгейт обещала добиться, чтобы меня повесили за убийство.
Вспомнив, как бесновалась ее бывшая хозяйка, Виктория прижала руку к груди.
Хлоя крепко обняла ее за плечи.
– Наверное, она не помнила себя от горя. Но ты уж, пожалуйста, не забывай, каково истинное положение вещей. Ты подверглась чудовищному нападению и была вынуждена защищаться.
– Хотелось бы мне, чтобы родные мистера Флетчера разделяли вашу точку зрения.
– Не волнуйся, я очень доходчиво объясню родным мистера Флетчера, какой именно точки зрения следует придерживаться в данном случае, – заверил Доминик, протягивая Виктории бокал бренди.
Она сделала небольшой глоток. Крепкий напиток поначалу обжег горло, но затем разлился приятным теплом по телу, снимая напряжение и успокаивая издерганные нервы.
– Дорогая, мы понимаем, ты приехала только вчера вечером и еще не успела прийти в себя, – сказала Хлоя. – Нам хотелось бы обойтись без расспросов. Однако чем больше мы будем знать, тем действеннее будет наша помощь.
Виктория почти с умилением вспомнила вчерашний вечер. Хлоя и Доминик обращались с ней необыкновенно бережно и ни словом не обмолвились о причине ее внезапного приезда в Лондон. Они поужинали в уютной семейной обстановке, потом все вместе поиграли с маленьким сыном Хлои и Доминика. Виктория была безмерно благодарна им за эту короткую передышку после нескольких дней сущего кошмара.
– Мы с Аденом можем пойти в библиотеку, – предложил Доминик, – чтобы ты откровенно поговорила обо всем с дамами.
Виктория познакомилась с Домиником, когда была совсем маленькой девочкой. Он всегда относился к ней по-доброму и всячески поддерживал. Особенно после того, как с разницей всего в несколько лет она потеряла сначала мать, а потом деда.
– У меня нет от вас секретов, – сказала она. – Если надо, я готова подробно рассказать о том, что произошло. Обещаю не заливаться слезами и не падать в обморок.
– Молодец, так держать! – воскликнул Аден, и столь горячее одобрение удивило и необычайно обрадовало ее.
Виктория улыбнулась ему в ответ и задумалась, рассеянно перебирая пальцами рукав скромного саржевого платья.
– Признаться, я не знаю, с чего начать.
– Расскажи нам о мистере Флетчере, – предложила Хлоя, – в конце концов, именно он истинный виновник этого несчастного случая.
Едва ли определение «несчастный случай» вполне соответствовало действительности, но Виктория предпочла не придираться к словам.
– Хорошо. Томас Флетчер – родной брат леди Уэлгейт. Я познакомилась с ним вскоре после того, как стала гувернанткой ее дочерей. Он часто гостил в доме сестры.
– А я училась в школе с одной из сестер лорда Уэлгейта, – вспомнила Вивьен. – По-моему, он очень приятный человек, чего никак не скажешь о леди Уэлгейт. Удивительно, почему он выбрал в жены такую грубую и вздорную особу.
– Ему не приходилось особенно выбирать, – сообщил Доминик. – Отец Уэлгейта был страстным игроком и не оставил после себя ничего, кроме долгов. Отец Сирены Флетчер, напротив, сколотил изрядное состояние на торговле табаком и морских перевозках. Ее приданое спасло благородное семейство от разорения.
– Давайте не будем осуждать леди Уэлгейт за то, что она недостаточно родовита, – сказала Хлоя. – У большинства из присутствующих отнюдь не безупречное происхождение.
– Верно, – согласился Доминик. – Тем не менее Вивьен совершенно права. При всем уважении к лорду Уэлгейту, у него на редкость неприятная супруга.
Слушая Доминика, Виктория испытывала горькие сожаления. Он предупреждал ее и советовал не поступать на работу к Уэлгейтам. Но она соблазнилась хорошим жалованьем и возможностью получить рекомендацию такой солидной семьи – и не прислушалась к мудрому совету.
– Ее светлость не из тех, кому легко угодить, – признала она. – Но я довольно успешно с этим справлялась.
Конечно, леди Уэлгейт была та еще мегера. Однако Виктория выросла на постоялом дворе и привыкла иметь дело с грубыми, бесцеремонными женщинами. А посему взяла за правило четко исполнять требования хозяйки и никогда ей не возражать.
К счастью, большую часть времени она проводила со своими подопечными, на удивление милыми и благовоспитанными девочками шести и восьми лет, которые быстро привязались к ней.