Шахразада
Влюбленный халиф
— Некогда жил на прекрасной земле сильный и могучий народ, который эллины называли «атлантами». Сами же атланты звали себя более скромно — «великими», ибо считали, что все тайны мира, все знания и все законы были узнаны или изобретены ими. И потому лишь они, считали атланты, достойны носить звание прародителей человечества и открывателей и хранителей всех истин.
— Какая глупая гордыня… — прошептал кто-то из учеников.
— Ну, не будем столь прямолинейны в суждениях. Ибо некогда, и это чистая правда, атланты уже владели многими научными знаниями, которые мы начинаем постигать лишь сейчас. Они первыми научились плавить металлы и прясть нити, изобрели колесо и бумагу… Во всяком случае, так говорят легенды мира. Со временем стали атланты ленивы и нелюбопытны. Они решили, тут ты прав, ученик, что уже все ими открыто, все тайны разгаданы и все искусства им подвластны. И тогда начался в истории этого народа, живущего посреди океана на изумительно красивом зеленом острове, долгий период сбора, накопления и систематизации этих самых знаний, загадок и тайн. Сколько тысячелетий он продолжался, неведомо никому. Быть может, длится и сейчас… Безумием было то, что атланты решили не просто собирать тайны и красоты мира, а захотели весь мир классифицировать, решили все чудеса ранжировать, поставить на полку и украсить этикеткой. Увы, множество прекрасных произведений искусства, книг, изобретений сочли они тогда неподходящими и достойными лишь свалки. А свалкой эти надменные люди считали весь остальной мир. И тогда множество странных железных кораблей, управляемых не ветром или веслом, а неведомой силой, стали привозить в Ливию и Кемет, в землю франков и Элладу прекрасные статуи и рукописные книги, свитки и сосуды с удивительным содержимым, а то и пустыми, но со странным устройством внутри.
— Надменные недоумки…
— …Множество вещей моряки — посланники «великих» — попросту сбрасывали в воду у островов или выкладывали на прибрежный песок. Должно быть, эти самые «великие» хотели таким образом посмеяться над отсталыми, по их мнению, народами. Должно быть, атланты думали, что весь остальной мир испугается изваяний, которые найдет в полосе прибоя, отравится содержимым амфор и кувшинов или уничтожит себя, попытавшись разгадать неведомые изобретения.
Учитель, которого звали Георгий, усмехнулся. Он, всю жизнь отдавший тому, чтобы знания и умения расходились по миру, до сих пор не мог взять в толк, как можно из бесконечной сокровищницы чудес и тайн что-то выбрасывать, уничтожать или запрещать.
— Но народы мира, получившие эти дары, оказались куда умнее самих «великих». Они разгадали тайны неведомых устройств, не стали торопиться и пробовать на вкус неведомые снадобья, научились читать выброшенные «великими» письмена и любоваться картинами и изваяниями.
— Прости, что перебиваю тебя, учитель, — робко проговорил высокий юноша. — Но ты только вчера получил от ученика из страны Мероэ удивительные дары… Исторические книги же в один голос твердят, что страна Мероэ скрылась под песками еще в те дни, когда черная страна Кемет была молода и ею правили лишь первые фараоны.
— Ты чуть поспешил, Хасан… Хотя, быть может, это я чрезмерно увлекся описанием предполагаемой атлантами глупости древних народов. Пора рассказать вам, ученики, и о великой мудрости, древним народам также присущей.
Да, юный Хасан, ты прав. Этот щедрый дар мне прислал мой давний ученик, ныне властелин страны Мероэ. Ты опять прав, ученик: прекрасная страна мудрецов, Мероэ, появилась задолго до того момента, когда расцвела черная земля Кемет, задолго до того, как первый из фараонов стал править Верхним и Нижним Царствами. Спокойно и гордо шествует сквозь века эта, как говорят, исчезнувшая страна. Но те, кто считает, что она ушла в пески пустынь, растворилась и что даже кости ее народа истлели и превратились в ничто, воистину неправы.
Некогда страна эта воевала, как и другие страны. Ее властители завоевывали соседей, пытаясь расширить свои владения и покорить чужие народы. Но к началу царствования последнего из известных истории царей (истории, дети мои, но не нам) народ этот стал спокоен и нечестолюбив, желая лишь покоя и мира с соседями. И желание это было столь сильно, что оно, словно щит, закрыло от посторонних глаз прекрасную страну. Страна жива и поныне; она и сейчас цветет, развивает искусства и науки, учит своих детей всему, что только есть в этом прекрасном подлунном мире.
— Жива, учитель? Жива и невидима?!