— Посмотрим, — со смехом проговорил Алим. — Посмотрим…
Мерабу показались эти слова странными. Хотя разве не была странной сама беседа с невидимым порождением книжных страниц?
Мастер Салах неторопливо выпрямился.
— Вот, чужеземец, это мой сын Аладдин. Я согласен, чтобы ты взял его в ученики.
— Осталось только, почтенный мастер, получить на это согласие самого Аладдина, — теплым бархатистым голосом произнес магрибинец.
— В ученики? Отец, но почему я должен идти к кому-то в ученики? Разве не ты будешь моим учителем? Разве не стану я мастером золотых дел?
— О нет, сын, ты же знаешь, мое решение твердо, ты не будешь мастером-ювелиром! Наш почтенный гость, благородный Инсар, да продлит Аллах его жизнь на тысячу жизней, решил обосноваться в нашем прекрасном городе. Он врачеватель, маг и толкователь снов. Ему нужен ученик, не боящийся ничего в этом мире и желающий обрести все знания, которые учитель готов ему передать.
— Врачеватель, батюшка? Толкователь снов?
— Да, толкователь снов. Наш почтенный гость обошел полмира, выучил множество наречий, его знают везде. А теперь он хочет обосноваться здесь. И ты, с твоими фантазиями и жаждой чудес, будешь ему замечательным учеником.
— Повинуюсь, батюшка.
«Откуда мастер знает все это? Неужели я что-то пропустил в их разговоре? — подумал Мераб. — Или Инсар сумел внушить такое уважение? И почему так печален юноша?»
«Потому, мой друг, — ответил Алим, — что человеку дано предчувствие там, где слеп его разум…»
— Почему ты печален, мой ученик? — Голос Инсара-мага стал еще теплее.
— Я не печален, гость. Я озадачен. И мне нужно обдумать все то, что я сейчас узнал.
— Пойдем, мой мальчик. Я хочу, чтобы ты проводил меня до моего нового жилища. Так ты узнаешьдорогу и сможешь задать мне любые вопросы, которые только придут тебе в голову.
— И ты дашь на них ответ, учитель?
— Конечно! Если буду знать ответ, обязательно.
— Ну что ж, учитель, тогда пойдем. Быть может, тебе понадобится сделать какие-то покупки. Говори, я знаю на нашем богатом базаре всех. Мы найдем самые лучшие и при этом самые дешевые товары для твоего непростого ремесла.
Магрибинец, поклонившись, неторопливо вышел на шумную улицу. Следом за ним поспешил и Аладдин. А мастер Салах остался во дворе, удивляясь и внезапному послушанию сына, и той тревоге, что все сильнее терзала его сердце.
— Вот видишь, мой мальчик, и почтенный отец предчувствует недоброе… Он ничего не знает, однако сердце — мудрое и чуткое отцовское сердце — позволяет ему заглянуть в день завтрашний.
— Да, мудрейший, — кивнул Мераб. — К сожалению, люди далеко не всегда прислушиваются к голосу своего сердца…
— Увы, мальчик, ты прав. Однако я посмотрю, что будешь делать ты, став почтенным отцом… Посмотрю, сможешь ли прислушиваться к голосу своих предчувствий. Или, как все прочие отцы и матери, станешь полагаться лишь на голос разума и предписания обычаев.
Мераб рассмеялся.
— До этого еще, думаю, не один десяток лет…
— Что есть несчастные десяток-другой лет по сравнению с вечностью и вечной глупостью?
Вопрос растаял в воздухе, ибо юноша уже жадно переворачивал страницу.
Магрибинец неспешно шествовал по узким улочкам великого города. Аладдин молча шел рядом, удивляясь, сколь быстр этот с виду неспешный шаг.
Первым заговорил, как это ни странно, Инсар-маг. Его уже сжигало нетерпение. Но пока он еще мог этому противиться. Понятно, что он вот-вот обретет Камень Судьбы. Ведь не зря же показалась белая коза, пусть о ней со страхом говорит сосуд мудрости (здесь Мераб явственно услышал смешок неспящего Алима), а звезда Телеат, смилостивившись, подсказала ему имя Человека Предзнаменования. Да и сам Человек Предзнаменования, вернее, мальчишка, уже найден. И более того, Инсару-магу удалось уговорить его стать учеником. В этот, последний раз, все складывается благополучно. К тому же наступает время, предсказанное многими магами и звездочетами мира, — время парада планет. Следующие несколько вечеров будут скрыты от всевидящего глаза Аллаха. Так, во всяком случае, уверяли его учителя в Магрибе. Это будет время, когда силы черные смогут бороться с силами светлыми, бороться на равных. А значит, время, когда Предначертанное может свершиться.