Кухня оказалась пустой. В этот ранний утренний час большинство членов семейства еще предпочитало нежиться в постелях. Дани занялась кофеваркой, а Хантер достал из буфета чистые кружки. Наконец она прочистила горло:
— Они… дети обычно не спят так поздно. Наверное, вчера перевозбудились.
Хантер вскинул брови: у него тоже было весьма возбуждающее воспоминание — поцелуй в кабине грузовика. Предательский румянец снова залил Дани щеки.
— Мне надо заняться курами, — проговорила она, срывая с крючка куртку.
Хантер пристально наблюдал за ней, полуприкрыв веки.
— Разве это не входит в обязанности Дрю?
— Пусть сегодня отдохнет. — Дани распахнула дверь. — Не стесняйся, наливай себе кофе, я вернусь через минуту.
Она выскочила на улицу и погрузилась в утреннюю прохладу.
Тяжелая дверь сарая заскрипела, и Дани встретил знакомый, бодрящий запах — свежее сено, пыль, запах перьев и помета. Она включила свет, и сразу заиграло радио, настроенное на ее любимую волну. Это было ее личное убежище. Дани взяла миску с зерном и начала осторожно рассыпать корм.
— Привет, малышки, вот и ваш любимый завтрак.
Шагая в такт жизнерадостной песне, она подошла к насесту и пошарила в гнездах в поисках свежих яиц.
Хантер подождал еще несколько минут. Она сказала «минутку», но кто же будет считать?
Когда он вошел в сарай, его встретила бодрая мелодия. Да где же она? Он вошел в загон, и его глазам предстала самая очаровательная часть тела Дани, склонившейся над гнездами.
Нежный голос подпевал мелодии из радио, стройное тело раскачивалось в такт музыке.
Хантер с трудом сглотнул, горло словно в миг одеревенело. Он подошел ближе, не сводя глаз с чудесного видения.
— Продолжай, не обращай на меня внимания.
Дани едва не задохнулась. Она хотела заговорить, но голос не сразу ей повиновался.
— Ты закрыл дверь, — наконец выдавила она, с непонятным для него гневом упирая руки в свои сногсшибательные бедра. — Ты ее закрыл. Она захлопывается, а замок снаружи.
Ее взгляд стал совсем ледяным.
— Ох… — Хантер беспомощно оглянулся. — Ты хочешь сказать, мы тут застряли, пока кто-нибудь нас не выпустит?
Она скрестила руки на груди:
— Вот именно.
Хантер улыбнулся, отпуская на волю свои самые рискованные мысли.
Курятник моей любви.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дани подавила в себе желание задушить няню своих детей. Крошечный курятник, казалось, закружился вокруг нее, стены сжимались, воздуха становилось все меньше.
Энергичная музыка по радио сменилась печальной любовной песней.
Хантер подошел ближе, и теперь лишь несколько сантиметров отделяли их друг от друга.
Дани замерла в ожидании неизбежного.
— Потанцуем? — Он протянул руку.
Она округлила глаза — наверное, ей послышалось.
— Что?
Он улыбался, сверкая белой полоской зубов.
— Всего лишь один танец. Смелей, я не кусаюсь.
Дани посмотрела ему на руку, потом ему в глаза. Один танец — это не страшно. У нее скоро день рождения, и пусть это будет ее подарком самой себе.
Ее рука легла ему в руку, другая — на плечо.
Он притянул ее ближе, не оставляя никакого пристойного расстояния между их телами.
— Расслабься. — Хантер прижал ее к себе еще ближе.
— Я не думаю, что…
— Не надо ни о чем думать, это всего лишь танец.
Они плавно задвигались в такт меланхоличной мелодии. Хантер прижался щекой к ее волосам, потом быстро поцеловал прямо в макушку. Глаза у Дани оставались полузакрытыми, когда он наклонился и прижался к ее губам.
Музыка лилась, увлекая их все дальше, порождая все новые желания. Дани застонала и еще теснее прильнула к его груди.
Губы Хантера сделались настойчивее. Он прижал ее к стене, ее руки заскользили по его спине, ягодицам. Он приник к ней, выдавая весь пыл своего желания, и она воспламенилась еще сильнее.
Быстро приподняв ему рубашку и лаская голую спину, Дани пробормотала:
— Поздравь меня с днем рождения.
— Что? — Хантер замер и, отстранившись, пристально взглянул ей в глаза.
Она ответила ему таким же прямым взглядом:
— Просто скажи: я тебя поздравляю.
— С днем рождения.
Он снова прильнул к ее губам. Его рука ласкала ее под тонкой майкой, и она не колеблясь отдалась этим новым ощущениям. Боже, если он не перестанет, этот сарай просто вспыхнет от охватившего ее страстного желания. Еще никогда в жизни она так сильно не желала мужчину!
Хантер прижал губы к ее груди, и она выгнулась дугой.