Она его жена и примет его сторону. Она даже постарается стать патриоткой.
- Значит, я свободна?.. - предположила она.
- Нет.
- То есть?
Он пересек комнату и взял в руки саблю, мушкет и кортик.
- Ты отправляешься во Францию.
- Во Францию? Нет, Эрик, я не...
- Ты едешь.
Обескураженная; Аманда обернула одеяло вокруг себя и хотела соскочить с кровати, но, запутавшись в простынях, потеряла равновесие. Эрик подхватил жену и спокойно встретил ее возмущенный взгляд.
- Эрик, умоляю тебя, оставь меня здесь, в Камерон-Холле. Я не предавала тебя и не буду...
- Увы, поверить тебе я не могу, - произнес он спокойно, но твердо.
- Но ты сказал, что я... - Аманда запнулась, а он вопросительно поднял брови. В ожидании продолжения его губы скривила недоверчивая усмешка.
Она густо покраснела.
- Ты сказал...
- Я сказал, что ты получила мое прощений. Но не мое доверие.
- Я не поеду во Францию. Сбегу в Англию! - пригрозила она, боясь, что расплачется, ибо слезы уже наворачивались на глаза.
Он гонит ее прочь.
- Нет, не сбежишь. Ты будешь не одна, - пообещал он.
- Эрик...
- Нет. Не умоляй, не клянись и не угрожай. На этот раз ты выполнишь мою волю. - Он поколебался, и тон его стал жестче, в словах зазвучала горечь:
- Во Франции, любимая, ты не сможешь вредить нам. Предлагаю тебе одеться. Твой эскорт появится здесь с минуты на минуту.
- Мой эскорт?
- Кэссиди, Пьер и Жак Биссе.
Биссе. От него ей ни за что не удастся сбежать в Англию. Она знала это. Жак ни на минуту не забывал, как поступили англичане с акадийцами. И не простил. Он будет охранять ее строже, чем родной отец.
- Ты не смеешь так поступать! - громко запротестовала она. И уже закричала со страхом и яростью, вцепившись пальцами ему в предплечья:
- Эрик, пожалуйста! Выслушай меня! Я не делала этого! Ты останешься в дураках, если не поверишь мне. Тебе будет больно, когда та, другая, что выдавала сведения врагам, снова предаст тебя.
Но Эрик, не обращая внимания на ее слова, собрался уходить.
Страх и отчаяние стали еще сильнее, и, не отдавая себе отчета, Аманда выпалила в неистовстве, разрушая то, что оставалось еще между ними:
- Ах ты, подлец! Я возненавижу тебя! Никогда не прощу!
- Не теряй надежды. Может, Данмор еще сумеет добраться до меня.
- Ты заслуживаешь веревки палача!
- Вот как? А ты будешь рыдать на похоронах? Ты ведь, кажется, сказала, что любишь меня?
- О, Эрик, пожалуйста! Не отсылай меня!
Он поднял ее на руки и отнес обратно в постель. Глядя в наполненные слезами изумруды ее глаз, он вдруг всей душой захотел отменить свое решение.
Но тут же сердце; его ожесточилось. Камерон-Холл мог оказаться сожженным дотла. Она ушла с Тэрритоном. Она сама призналась, что пошла с ним. Больше всего на свете он жаждал поверить, что она любит его. Жаждал поверить в ее невиновность.