– Нет, – огорченно ответил Ньюбери. – И суда, и повозки исчезли. Не приходится сомневаться в том, что мы вспугнули негодяев. А теперь вот снова напали на их след.
– Может быть, – неопределенно произнесла Натали.
Лорд Ньюбери наклонился к ней:
– Ты, конечно, понимаешь, что нам необходимо немедленно отправиться в Англию? – произнес он.
– Понимаю, что мне нужно немедленно отправиться туда, – ответила Натали. – Что же касается тебя, Райдер, то ты уже достаточно сделал для меня.
Лорду Ньюбери с трудом удалось сдержать закипевший в нем гнев. Итак, она высокомерно отвергала его? И это после всего того, что он сделал для нее? Он потратил столько времени и сил для ее завоевания и теперь позволить ей одной ускользнуть в Англию? Она слишком плохо знала его.
– Значит, ты решила отделаться от меня? – преувеличенно мрачным тоном произнес он.
– А почему бы мне этого хотеть? – уклонилась она от прямого ответа.
– Наверное, потому, что я заставляю тебя чувствовать то, что ты предпочла бы не чувствовать, – поддержал он ее игру в недомолвки.
– Это любопытно! – сделала она еще один ход в том же направлении.
Карета проезжала как раз мимо фонаря, и при его свете Райдер увидел, что лицо Натали краснеет. Это доставило ему удовольствие. И он решил продолжить игру.
– Неужели любопытно, Натали?
– Да, я уж слишком много использую твое великодушие и в дальнейшем я постараюсь справиться сама.
Лорд Ньюбери откровенно рассмеялся.
– Ты не можешь сама добраться от таверны до дома, ты прекрасно знаешь это!
Саймон зашевелился, и Натали приложила палец к своим губам, требуя тишины.
– Пожалуйста, не разбуди мальчика! – попросила она.
Райдер в знак согласия кивнул головой и продолжал более тихим, но не менее решительным голосом.
– Натали, я просто не могу позволить тебе путешествовать одной. Это слишком опасно отпускать такую даму, как ты, одну, без сопровождения.
– А тебе не кажется, что еще опаснее пускаться в путешествие с таким хранителем-повесой, как ты?
У Райдера вырвался тихий смех, но он тотчас же погасил его и продолжал по-прежнему серьезным, озабоченным тоном:
– Я еду с тобой в Англию, и все!.. Кроме того, мне пора навестить мою бабушку.
– Твою бабушку? У тебя есть еще и бабушка?
Он кивнул и, посмотрев на девушку, выразительно вскинул брови.
– По-моему, я тебе рассказывал, что моя мать погибла четыре года назад в результате несчастного случая. Но ее мать – моя бабушка – Франческа Валенца до сих пор жива.
– Она живет вместе с твоим отцом?
– Она живет в Лондоне, но с отцом давно не разговаривает. Впрочем, он отвечает тем же.
– А какие отношения с отцом у тебя?
– Еще хуже.
Она сочувственно посмотрела на его лицо, где, казалось, был напряжен каждый мускул.
– Райдер, я не могу просить тебя о том, что, вероятно, причинит тебе боль…
– Натали, я еду с тобой и весь разговор! И потом, я же сказал, что мне нужно проведать бабушку.
Она вздохнула и некоторое время молча гладила мальчика по голове. Потом подняла глаза и посмотрела в лицо Райдеру изучающим взглядом.
– Ты это твердо решил?
– Попробуй только уехать без меня…
Она хмыкнула и, улыбнувшись, покачала головой.
– Хорошо, завтра заказываю билеты… – уступила Натали.
– Мы поплывем на клипере Гарри, – решительно возразил Ньюбери.
– Как это – на клипере? – недоуменно посмотрела она на него. – Ты же собирался вернуть его Гарри.
– И собираюсь, – подтвердил он. – Гарри, кажется, самому надоели эти колонии и, я уверен, он охотно составит нам на клипере компанию.
– Ну, знаешь, – у меня нет слов, – покачала она головой. – Это еще одна шалость, не так ли? Сколько у тебя еще их в запасе?
Ньюбери не отозвался. Он сидел, непривычно ссутулившись и размышляя о чем-то своем.
– По правде говоря, Натали, это становится очень серьезным, – произнес он таким тоном, словно говорил самому себе.
Натали посмотрела на него и по блеску устремленных на нее глаз поняла, что именно он считал «очень серьезным» – это привязанность к ней.
Какое-то время они ехали в полной тишине, затем Райдер заговорил о делах, связанных с предстоящим отплытием.
– Я поговорю с Хэмптоном о том, чтобы он оплатил это путешествие. Сейчас у него с финансами гораздо лучше, чем у меня. Сейчас, милая, у меня кончаются деньги и лучше всего мне добраться до Англии на корабле Гарри.
Глядя на очаровательного и упрямого искателя приключений, сидящего напротив нее, Натали в душе помолилась за всех его друзей и за него самого.
Глава 14
После того как Райдер отвез Натали домой, а Саймону помог устроиться на ночь в конюшне на сене, он почувствовал, что не может обрести душевное равновесие. Ему захотелось оседлать свою лошадь и куда-нибудь помчаться. На исполнение этого желания потребовались считанные минуты. И вот уже, рассекая холодный ночной воздух, лорд Ньюбери скакал галопом на своем большом гнедом жеребце по Кинг-стрит мимо густонаселенных домов, в которых ютилась городская беднота, прямо к Баундери-стрит. У городских ворот, слегка успокоившийся, Райдер повернул разгоряченную лошадь обратно и не спеша направился домой.
Против его желания мысли то и дело уносились далеко вперед. Через день-другой он отплывет в Англию с женщиной, которая его необычайно волновала, привлекала и интриговала. Открывались чудесные возможности показать, чего он стоит, если только он не умрет раньше от неутоленного желания. А там, в Лондоне, его ждали новые радости – он снова увидит свою любимую «нонну», как называл он свою бабушку по-итальянски. Одна лишь мысль о встрече с ней согревала его сердце. Но вместе с тем неугомонная натура Райдера наполнялась чувствами совсем другого рода, связанными с воспоминаниями о его прошлой жизни. Да, в Лондоне его ждали не только сложности, тысячи сложностей, связанных с поисками контрабандистов, но и горькие напоминания о совершенных прежде ошибках.
Но как бы далеко ни уносились его мысли, он не мог совсем оторваться от сиюминутных переживаний. Вот и этот разговор с Натали в карете в присутствии спящего на ее коленях Саймона. «Я не могу просить тебя о том, что вероятно, причинит тебе боль», – сказала она. Да, в деликатности и чуткости ей все же не откажешь. Но она и сама не сознавала, как глубоко она вошла в его сердечные переживания, заговорив о его боли.
И снова мысли перенесли его в Лондон. Там ему придется непременно встретиться с отцом, чего ему в глубине души очень не хотелось и чего он почему-то даже опасался. Тем не менее эта встреча необходима. А причины лучше Натали не объяснять, все равно она их не поймет. В его отношениях с ней, начиная с самой встречи, слишком много капризов судьбы. Что это? Судьба ведет его? Покровительствует ему? Сколько времени еще будет длиться эта благосклонность? Не станет ли все явным, когда они окажутся в Лондоне. И что будет, если Натали узнает правду?
Встреча с отцом снова растревожит боль, вызванную смертью матери. Мысль об этом поднимала с самого дна души Райдера бурю противоречивых чувств. Он грустно улыбнулся при воспоминании о Карлотте Ремингтон – высокой статной женщине с голубыми глазами и черными блестящими волосами. Его мать представляла собой настоящее сокровище. Природа щедро наделила ее благородной, добродетельной душой и чувством сострадания к неимущим. В этом она с Натали схожа. Он помнил, как в детстве помогал матери укладывать в корзине плотными рядами еду для бедных, а иногда даже сопровождал ее в благотворительных обходах лондонских трущоб, где, к его ужасу, люди обитали в темных, кишащих крысами каморках.
Пришли на память и те счастливые времена, когда его мать беседовала с ним по-итальянски или читала ему книги на итальянском. Если отец заставал их за этим занятием, то нередко бранился, поскольку считал итальянский язык неблагородным, грубым и даже вульгарным. Впрочем, это не мешало ему гордиться женитьбой на дочери флорентийского графа и особенно тем, что заполучил невесту с таким богатым приданым. Позже, когда Райдер подрос, он с матерью стал пускаться на хитрости. Если они не хотели, чтобы присутствующие понимали их, то мать произносила фразы на итальянском, а он отвечал ей на придуманной им для общения с ней смеси итальянского и английского. Еще Райдер вспомнил ее милые сентенции тех времен, когда учился переводить с итальянского. «Секрет счастливой жизни в благородном сердце, – нередко говорила она. – Будь счастлив, сын мой».