Райдер сильнее привлек ее к себе. Натали очень хотела, чтобы он ушел, но было ясно, что в этот день он решил не давать ей никаких поблажек.
Его рука медленно заскользила к низу живота, туда, где лежал их пока еще крохотный ребенок. Пронзительное чувство сжало ее горло.
– Когда ты узнала? – спросил он.
– Примерно неделю назад, – ответила она.
– И не сказала мне, – произнес он укоризненно.
– Я не хотела связывать тебя, – ответила она.
– А теперь ты не чувствуешь себя связанной? – улыбнулся он.
– Я… я не знаю, – пожала она плечами.
– Ты хочешь иметь от меня ребенка? – спросил он шепотом.
– О да, – произнесла она, едва не плача.
Он облегченно вздохнул, отвел в сторону ее волосы и поцеловал ее в ямочку возле шеи.
– Тогда все будет хорошо, верь мне, дорогая.
Она вытерла слезы рукавом.
– Разве ты не говорил мне эти слова раньше, как раз перед тем, как переспал со мной первый раз?
Он улыбнулся.
– Ты по своей воле оказалась в постели, моя леди, и в свое время тоже по своей воле станешь невестой.
– Ты так уверен в себе?
– Да, уверен. Мы делаем это для нашего ребенка и для самих себя.
Он тихонько поцеловал ее в ухо.
– Знаешь, это должна быть очень быстрая свадьба. Нет времени на полное чтение оглашений в церкви… Может быть, мы пошлем извещение твоей матери в Париж?
– Нет.
– Она так обидела тебя, дорогая?
– Ты тоже обидел меня.
– Больше, чем ранила меня ты?
Она промолчала. Но печаль, прозвучавшая в его голосе, вызвала горькие отзвуки в ее сердце.
– Неужели это так ужасно – быть замужем за мной? – мягко спросил он.
Он слегка повернул ее к себе, поднял ее лицо и поцеловал в ее дрожащие губы. Его поцелуй заглушил ее вскрик.
Это был один из самых захватывающих моментов, которые Натали когда-либо пережила. Поцелуй Райдера был властным и в то же время нежным.
Потом она всхлипнула и отвернулась.
– Ты опять взялся за свое? – спросила она сквозь слезы. – Ты опять заставил меня плакать.
Он вздохнул.
– Мне никогда не хотелось заставлять тебя плакать, – сказал он. – Просто мне хотелось, чтобы ты была моей.
Он снова погладил ее живот. Его глаза светились любовью и гордостью.
– А ты говорила, что я не смогу удержать тебя, – тихо произнес он.
Она начала дрожать еще сильнее.
– В чем дело, дорогая? – встревоженно спросил он.
– Будущий герцог Мэнсфилдский был зачат или в карете, или, скорее всего, в борделе, – с несчастным видом заметила она.
Райдер засмеялся и поцеловал ее в шею.
– Думаю, что это было в борделе, – высказал он свое предположение. – Кажется, я понял это, когда глядел на нас в зеркало.
– А мне не удалось посмотреть, – всхлипнула она. – Но тогда я была на коленях.
– Зато я видел, – продолжал поддразнивать он ее. – А теперь я становлюсь перед тобой на колени, чтобы получить тебя.
– Ты знаешь, что самое плохое во всем этом? – спросила она.
– Что же? – вопросительно посмотрел он на нее.
– Мне очень жаль, Райдер, что я обидела тебя, – произнесла она, вцепившись в его запястья.
После этих слов она повернулась в его объятиях и разрыдалась.
В тот же день, несколькими часами позже Райдер нанес визит своему отцу. По дороге к кабинету герцога сын думал о Натали и о себе. Он еще чувствовал ноющую боль, вызванную размолвкой с Натали. Но теперь все более усиливались чувства радости и надежды. Теперь уже ясно, что они поженятся, он все устроит. А потом, когда Натали будет постоянно находиться рядом с ним, все станет возможным.
Когда Райдер вошел в кабинет отца, Уильям Ремингтон встал.
– Райдер, чем могу помочь?
– Я пришел, чтобы сообщить, что женюсь на Натали Десмонд. Из уважения к памяти моей матери я предоставляю вам шанс дать свое согласие. Но должен также предупредить, что если будет сказано хотя бы одно слово пренебрежения по отношению к мисс Десмонд, вы никогда ее больше не увидите.
Все это Райдер произнес холодным официальным тоном, который, чувствовалось, произвел на Уильяма неприятное впечатление.
– Сын, я… даю тебе свое благословение. Но ты должен сказать мне, носит ли эта молодая женщина твое дитя?
– Это не ваше дело!
Неприязненно посмотрев на отца, Райдер повернулся, чтобы уйти.
– Райдер, подожди, пожалуйста, – остановил его отец. – Тетя Натали сказала мне…
Райдер безмолвно смотрел на него.
– Лав сказала мне, что Натали упрямилась. Лав подумала, что, может быть, потребуется какая-нибудь помощь в части применения законов. Если это так, то я буду счастлив предоставить своих адвокатов в твое распоряжение. А если вам нужно специальное разрешение, то я в хороших отношениях с архиепископом.
Райдер скептически улыбнулся.
– Откуда такая перемена в настроении, ваша милость?
Уильям Ремингтон долго молчал, потом заговорил осторожно, взвешивая каждое слово:
– Во-первых, я сожалею о моем первоначальном осуждении мисс Десмонд. Я свел близкое знакомство с ее тетей и теперь понимаю, что это достойная молодая леди… Надо сказать, вполне вероятно, что мы с Лав поженимся.
От изумления Райдер не сразу нашелся что сказать.
– Да что вы говорите? – вымолвил он, наконец.
– Второй мой довод – это ребенок, – продолжал герцог. – Ты, конечно, не можешь допустить, чтобы твой ребенок родился незаконным или чтобы мисс Десмонд выбрала себе другого мужа.
– Это все? – спросил Райдер напряженным шепотом.
Герцог отрицательно покачал головой.
– Кроме того, я чувствую, что, наверное, я вел себя неправильно по отношению к тебе, мой сын, – не без труда выдавил из себя герцог. – Я хотел бы получить еще один шанс – с тобой и, конечно, с моим внуком.
Райдер растерянно досмотрел на отца, он испытывал в это время противоречивые чувства.
– Ничего не могу обещать, ваша милость, – произнес он. – Но, учитывая вашу очевидную искренность, принимаю вашу помощь.
– Спасибо, Райдер, – наклонил голову герцог.
– Спасибо и вам, отец, – с таким же поклоном ответил сын.
Впервые за много лет Райдер назвал Уильяма Ремингтона отцом без затаенной враждебности. Перед уходом сын пожал руку отца, и это было первое рукопожатие двоих мужчин после смерти Карлотты.
Глава 32
Менее чем через неделю Райдер и Натали стояли перед алтарем в церкви святой Маргарет в Вестминстерском аббатстве. Позади них в общем зале церкви, построенной Кристофером Реном, сидели гости. Собравшихся оказалось немного: члены обеих семей, близкие друзья и несколько знакомых отца Райдера, министров. Вступившие в брак по очереди повторяли вслед за священнослужителем слова обета.
В то время как Райдер произносил положенные слова, Натали смотрела на него. Он выглядел великолепно, хотя и несколько сурово в своем черном бархатном сюртуке, гофрированной рубашке, коричневых панталонах, черных туфлях с латунными пряжками и в белых перчатках. Свои длинные черные волосы по такому случаю он завязал сзади. Его лицо на протяжении всей церемонии оставалось серьезным и благородным.
Натали с нежностью подумала о том, что ее суженый очень старается сегодня быть представительным. Наверное, он так же будет стараться выполнять обязанности главы семьи. Но будет ли он счастлив в жестких рамках брака, отказавшись от своих вольнолюбивых наклонностей? Она опасалась, что ради любви к ней он слишком многое принес в жертву. Вдруг он однажды поймет, что оказался просто в тисках между страстью к Натали и обязанностью поступать в соответствии с понятиями о чести. Она теперь горячо верила, что их союз будет счастливым. Лишь иногда где-то в глубинах сознания мелькало опасение: а не идут ли они губительным путем, не станет ли Райдер чувствовать себя когда-нибудь пойманным в ловушку, не окажется ли ее чувство бессильным перед его давней тягой к вольности и романтике?
Когда Натали произносила слова обета, Райдер, в свою очередь, рассматривал ее. Она выглядела божественно в свадебном платье из французских кружев на белом сатине. Ее волосы украшал веночек из белых роз, а с прически на лицо и далее на плечи спускалась прозрачная вуаль. Восхищаясь низким декольте и завышенной талией ее платья, Райдер подумал, что нынешняя мода окажется очень кстати, когда Натали начнет полнеть по мере развития ребенка.