Райдеру довелось уже не раз побывать в Париже. В детстве он часто путешествовал с родителями по Европе и до того, как разгорелись продолжительные войны с Наполеоном, заезжал в столицу Франции. В юности он сражался в кавалерии Веллингтона, участвовал в битве при Ватерлоо и находился как раз в той армии, которая вошла в Париж. Тогда, летом 1815 года, трехцветное знамя Наполеона I было низвергнуто и вновь взвилось белое знамя Бурбонов. Теперь, после смерти Бонапарта I, во Франции вновь утвердилась монархия, и это после почти трех десятилетий войн, смут и смертей. Глядя сейчас на эту мирную площадь, Райдер не верил, что Людовик XVI, Мария-Антуанетта и тысячи других несчастных французов были казнены здесь в кровавые дни революции. Райдеру хотелось бы знать, что значили для Франции десятилетия смуты? Несмотря на революционный пыл, длительное время захлестывавший страну, на бесконечные битвы между сторонниками короля и революции, якобинцами и умеренными, роялистами и бонапартистами, оставались еще миллионы французских крестьян, которые просто боролись за то, чтобы выжить.
Но сейчас даже воспоминания о кровавой стороне французской революции не ослабили нежных чувств Райдера, созерцавшего пленительный парижский пейзаж вместе со своей молодой женой. Он думал о ребенке, которого она носила, и надеялся, что дорожные неурядицы прошедшей недели не очень утомили ее. На следующий день после свадьбы они сели в Кале на один из новых пароходов и прибыли на нем во Францию. Затем с побережья долго ехали почтовой каретой. Гостиницы, где они останавливались каждую ночь, были далеко не самые лучшие, но увлеченные любовными ласками молодожены не обращали на это особого внимания. После этого путешествия от побережья до Парижа Райдер чувствовал себя гораздо ближе к жене, чем прежде. Вместе с тем он понимал, что в ее сердце есть такие уголки, куда она его пока что не пускает. Теперь, когда они находились в Париже, он намеревался немного побаловать Натали. Райдер наметил целый перечень мероприятий, специально для молодой жены. Сюда входили посещения лучших магазинов, ресторанов, музеев, оперы, театра и многое другое.
Натали, созерцая прекрасный пейзаж из окна парижского отеля, тоже пребывала в прекрасном расположении духа и была полна нежных чувств к своему мужу. Первая неделя их совместной жизни и свадебного путешествия с Райдером показалась ей идиллической. Это впечатление не испортили даже дорожные неудобства. Ее муж оказался очаровательным, внимательным другом и превосходным любовником. Волны возбуждения накатывали на Натали каждый раз, как только она вспоминала их ночи любви. Особенно глубоко запала в ее память одна ночь, проведенная в дорожной гостинице. Сам номер оказался неопрятным, а предоставленные им простыни в каких-то бурых пятнах. Но молодоженов все это мало беспокоило. Главное, они были вместе. Тогда Райдер не один час искусными ласками возбуждал Натали и довел ее, наконец, до такого состояния, что она, казалось, обезумела от страсти. Его любовные ласки продолжались так долго, что он потом заснул, оставаясь в ней. Дважды до рассвета он будил ее, чтобы владеть ею снова и снова. Это было сплошное блаженство. Теперь Натали полностью погрузилась в переживания, доставляемые ей близостью с Райдером, и поняла, что влюблена в него как никогда. Но это не все. Натали стала подозревать, что по своей глубинной сущности она самая настоящая распутница. Сделав этот вывод, она поразилась ему, настолько неожиданным он оказался для нее. Потом она постаралась забыть о нем, чтобы радоваться счастливому времени и молиться о его бесконечности для обоих.
Она еще не могла свыкнуться с мыслью, что они в Париже. Этот удивительный город, несомненно, придаст новую окраску их чувствам и переживаниям.
Тут Натали вспомнила о той главной цели, ради которой они направились в Париж. И у нее на лбу обозначилась морщина.
Райдер заметил, что она нахмурилась. Он погладил ее по волосам и повернул к себе.
– Ты выглядишь озабоченной, любовь моя. Тебе не нравится вид из окна?
Посмотрев на него снизу вверх, она улыбнулась.
– Он великолепен, Райдер. Я и не представляла, что Париж так прекрасен. Моя мать всегда хотела, чтобы мы переехали сюда. Но к тому времени, когда я подросла, отец решил, что подобный переезд слишком опасен. Я немало читала об этом городе, помню многие рассказы матери о нем. Но то, что я увидела, превзошло все мои представления и самые восторженные воображения. Так что к встрече с Парижем я все же оказалась недостаточно подготовленной.
– Тогда почему появилась эта морщинка? Ты думаешь о завтрашнем дне?
– Да, о встрече с матерью.
– Это для нее должно быть сюрпризом. Если, конечно, мы найдем ее. Жаль, что не было времени послать предварительное письмо.
Натали держалась спокойно, но ее лицо стало отрешенным, видимо мысленно она находилась где-то в другом месте.
– Какая внутрисемейная обстановка предшествовала отъезду матери? – спросил Райдер.
– Тревожная, – хмуро ответила Натали. – Мне тогда было четырнадцать.
– В то время у твоего отца проявлялась склонность к выпивке? – спросил Райдер после некоторого молчания.
– Некоторая предрасположенность к азартным играм и спиртному у него замечалась и тогда, – наморщив лоб, припомнила Натали. – Но он был обязан каждый день посещать биржу, поэтому не позволял себе запоев.
– А ты помнишь, как расставались родители? – посмотрел он на нее сбоку. – Я понял, что это явилось следствием их различных политических убеждений.
Натали молча кивнула и умолкла, видимо припоминая события тех лет. Затем она заговорила.
– Помню, особенно яростно спорили родители в те дни, когда Веллингтон прошел со своей армией через Испанию, а Наполеон был занят ведением боевых действий в Пруссии. Я не уверена, что правильно поняла их политические аргументы. Но именно после той ссоры мать наутро покинула Лондон, чтоб больше никогда в него не возвращаться.
Райдер поцеловал ее в макушку, вдохнув волнующий запах ее волос.
– Бедняжка моя. И мать даже не попрощалась с тобой?
– Честно говоря, она пыталась. Постучала в мою дверь, наверное, чтобы сказать об отъезде, но я не захотела впустить ее.
– И она в течение последующих лет не предпринимала никаких попыток наладить отношения с тобой?
– Какое-то время от нее приходили письма, но я бросала их нераспечатанными в огонь.
Райдер сильнее прижал ее к себе.
– Ты все еще сильно обижаешься на нее, дорогая?
– А ты на твоего отца не сердишься?
Она повернулась к нему и вопросительно посмотрела на него. Он нежно улыбнулся ей.
– У меня с отцом совсем другое дело. Ведь он обвинил меня в смерти моей матери.
– Ну и что же? А моя мать бросила меня совсем ребенком.
– Ты права, дорогая, извини.
– Наверное, пора высказать ей все, что я думаю. И об отце тоже. О том, что от ее возвращения зависит его жизнь. Но у меня все равно есть большие сомнения в том, что она вернется.
– Даже теперь, когда Наполеон умер?
Натали повернулась к окну и стала смотреть на Сену, по которой вереницей шли баржи и разнообразные суда.
– Кончина Наполеона, конечно, могла бы стать толчком, поводом для их примирения, – произнесла Натали. – Но я предполагаю, что родители разъехались не только из-за политического разномыслия с отцом. А вдруг моя мать сердится на британцев вообще? Например, за то, что они отстранили ее кумира от власти? Она всегда была очень упрямой и тщеславной.
– Мы заставим ее думать иначе, моя дорогая, – пообещал Райдер.
Немного помолчав, он кивнул в сторону роскошной кровати в стиле Людовика XVI с шелковой драпировкой, возле которой на ночном столике в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского.
– А сейчас, могу ли я, моя дорогая, убедить тебя придти ко мне на ложе?
Натали нежно улыбнулась ему, и он почувствовал, как радостно затрепетало его сердце.
– Тебе никогда не нужно убеждать меня, – прошептала она, становясь на цыпочки и озорно целуя его.
На следующий день Райдер и Натали решили после полудня нанести визит ее матери. Они поздно проснулись, затем увлеклись любовными играми, а потом Райдер решил побаловать ее продолжительным завтраком в постели. Наконец, они собрались и вышли из отеля.