– Вас там не было, хозяйка, – промямлил он.
– Как так – не было? – возмутилась Натали. – Я там была.
– Я приходил, но вас не было, – стоял слуга на своем.
– Значит, ты подъехал в другое время, – сердилась госпожа. – А когда я вышла из таверны, тебя не было.
Слуга зевнул, опустил голову на стол и снова заснул.
– Извините, хозяйка, – пробормотал он в полусне. – Вас там не было.
Терпение Натали, судя по всему, подходило к концу.
– Сэмюэль! – крикнула она.
– Да, мэм? – отозвался он, даже не открывая глаз.
– Где ты взял бренди? – строго спросила она.
Какое-то время слуга молчал, потом что-то пробормотал. В его фразе хозяйка различила только одно слово: «кости».
– Ты хочешь сказать, что выиграл бренди в кости? – попыталась выяснить она.
Но в ответ звучал лишь громкий храп.
Безнадежно махнув рукой, Натали погасила лампы в комнатах нижнего этажа, зажгла свечу и, взяв ее в руки, устало потащилась к себе наверх. Снова дал о себе знать приступ головной боли. Голова трещала от вопросов, которые требовали решения. Но кто поможет? На Родни и Сэмюэля рассчитывать сегодня бесполезно. Вся надежда на сон. Сейчас она особенно нуждалась в нескольких часах сна. Надо обязательно поспать. До тех пор, пока не явится этот возмутительный гуляка, чтобы везти ее обманывать своих лучших друзей. Что же она наделала? Неужели она действительно связалась с этим дьяволом?
Заключив соглашение с человеком, которому неизвестны или почти неизвестны угрызения совести, она, пожалуй, окончательно ступила на опасную, скользкую тропу. Но, черт побери, насколько этот распутник обаятелен и неотразим! Несмотря ни на что. Боже, как она могла впустить его в свою душу? Это надо же таким скандальным образом оказаться в его объятиях.
Как женщина твердых моральных принципов, женщина, избравшая путь старой девы, она слишком легкомысленно играла с огнем. Найдет ли она таким способом тетю Лав – неизвестно. А вот душу может погубить здесь свою в два счета. Только бы не сказалось наследственное влияние распутной француженки-матери. Не слишком ли вошла Натали в роль девушки из таверны? Не испытывает ли она затаенное удовольствие от многочисленных грубых знаков внимания со стороны мужчин? От всей этой рискованной игры? Но с появлением на сцене такого талантливого распутника, как лорд Райдер, игра стала уже опасной. Не лучше ли выйти из нее, пока не поздно? Но как выйти, если нужно во что бы то ни стало найти тетю Лав?
В результате всех этих внутренних терзаний боль в висках стала еще сильнее. Но что делать? Натали приняла решение, которое, по ее мнению, позволяло избежать гибельных ошибок. Итак, она будет твердой, будет лучше контролировать свои чувства и, прежде всего, будет руководствоваться в поведении трезвым рассудком.
Проходя на верхнем этаже мимо пустой комнаты тети Лав, Натали от досады стиснула зубы. Бессилие терзало ее. Но что она может сделать, что она еще может сделать? Увы, ей ничего не оставалось, кроме опасной игры с наглым распутником. У нее оказалось слишком много врагов, и она всех их боялась. Боялась того неизвестного врага, который угрожал ее тете, боялась лорда Ремингтона, и больше всего, боялась себя.
Райдер лежал в кровати в номере гостиницы на Попер-аллее, не зажигая свет. Он удобно откинулся на подушки, укрывшись простыней до пояса. Подумав, он решил остаться на ночь здесь, чтобы не выдать своим приятелям правду о розыгрыше.
Неяркий лунный свет тихонько лился в окно за его спиной. Легкий ветерок доносил в комнату запахи рыбы и всевозможных отбросов, шевелил изъеденными портьерами и, раскачивая деревья, заставлял тени от ветвей скользить по ветхой мебели, потрескавшемуся туалетному столику и провисшей кровати. По дверной притолоке напротив Райдера медленно карабкался большой таракан, а в дальнем углу в это время мышь гремела каким-то засохшим куском.
Райдер отхлебывал вино из простого фужера и время от времени прислушивался к перебранке моряка с проституткой на улице под окном. Они не сошлись в цене на ночные услуги и отчаянно торговались. Но вот шлюха издала громкий радостный вопль и спор прекратился. Затем оба рассмеялись и послышались их удаляющиеся шаги.
В этом злачном, прилегающем к порту, квартале ночь не могла быть тихой. Даже предрассветные часы изобиловали разнообразными звуками. Сторожа, покрикивая, совершали свой обход охраняемых складов, что-то бормотали заснувшие у случайных дверей пьяницы, скандалили выходившие из пивных моряки. А ближе к рассвету прогрохотали повозки водовозов, застучали фонарщики, задувая уличные фонари и метельщики начали скрести дорожки и сгребать мусор.
Все эти звуки почему-то сделали еще более тягостной неожиданно возникшую в душе Райдера пустоту, еще больше усилили чувство сексуальной неудовлетворенности. Да, встретившаяся ему вчера вечером в таверне маленькая задира устроила настоящую пытку.
Райдер привык к непрерывным развлечениям и неизменному вниманию со стороны противоположного пола. Моменты, подобные сегодняшнему, когда он оказывался совершенно один и был вынужден предаваться размышлениям о пустоте своего образа жизни, выпадали чрезвычайно редко. Сейчас он думал о том, что жалкий номер в гостинице, где он полулежал под простыней, мало чем отличался от захламленного жилища, которое он делил со своими соотечественниками на Куин-стрит. Райдер лениво размышлял о том, как давно миновали те прекрасные дни его жизни в Лондоне, когда он спал на кровати красного дерева под шелковым пологом на четырех столбиках, укрываясь простыней из тончайшего льна. В те времена он пил самые дорогие вина и ел самые изысканные кушанья, тогда он играл в карты в своем клубе на Сент-Джеймс-стрит и стремительным галопом мчался на своей упряжке по Ротн-Роу в Гайд-парке, касаясь краев шляпы при виде невест умопомрачительной красоты, наполняя их сердца в равной степени восторгом и тревогой.
Разумеется, с Англией было связано немало и неприятных воспоминаний. Райдер не собирался возвращаться к тому, что оставило в его душе горький след. Он старался наслаждаться жизнью за границей, полной свободы и чувственных приключений. Хотя в моменты одиночества, подобные сегодняшнему, признавался самому себе в том, что гедонистическое существование малоинтересно и не может быть долгим.
Почему сегодня Райдер предпочел длинные ночные часы одиночества, он и сам не мог понять, непродолжительный визит в ближайший хорошо известный ему бордель «Медведь» вне всякого сомнения обеспечивал ему покладистую девку, с которой он мог бы до самого утра самозабвенно кататься по скомканным простыням. Кстати, он пообещал Натали, что так и сделает. Однако вместо этого отправился в свою комнату один.
Почему? Он стиснул ножку фужера и покачал головой. Наверное потому, что ни одна проститутка не смогла бы избавить его от всепожирающей страсти. С той минуты, как он заметил в таверне прелестную, очаровательную Натали Десмонд, он был одержим мыслью и желанием обладать ею. Только ею. Эта сумасшедшая, дерзкая девчонка бросила ему вызов своей неприступностью. Причем, не просто бросила перчатку, а издевательски швырнула ее ему в лицо. И теперь он не мог и думать о новых победах прежде, чем завоюет Натали.
Райдер негромко усмехнулся, подумав о том, какую любопытную загадку она собой представляла. Настоящая дама, достаточно неординарная, способная управлять ткацкой фабрикой; в тоже время – надменная леди; смелая до такой степени, что разыгрывает из себя шлюху из таверны; удивительно предана своей тете – рискует собой ради того, чтобы отыскать ее в уголовном мире.
Будет ли она такой же оригинальной и изобретательной в постели? Райдер улыбнулся в предвкушении скорых открытий, которые несомненно ожидали его. Молодому мужчине не терпелось поскорее сорвать с женщины покрывало неизвестности и таинственности и выяснить, какова она на самом деле: святая или порочная? Хотя она представила ему вполне убедительное объяснение столь скандальному для леди маскараду, все же обстоятельства их встречи вызывали у него значительные сомнения относительно щепетильности и разборчивости Натали в средствах. Да, она могла защищаться как леди, если этого требовала ситуация, но в таверне держалась как шлюха. Даже сейчас воспоминания о ее возбуждающей игре с моряками в таверне заставляли кипеть кровь в жилах Райдера и порождали надежду на возможную буйную страсть между ними.