— Да, покажем! — согласился я.
В Лос — Анджелесе по — летнему тепло весь год. Изменений в одежде практически нет. Брюки сменишь на шорты — вот и вся разница. И все же в русских людях сезонное чувство не так‑то легко заглушить. То было начало марта. И у меня было весеннее настроение. Как бывает после долгой зимы: сбрасываешь надоевшее пальто, и тебя обдает свежестью. Ты смотришь на повеселевших прохожих с чувством понимания: «Как хорошо! Как радостно!»
Мы были пьяны без вина. Все складывалось как нельзя лучше. Какие мелочи, эти «Потерянные». Готовясь к ужину с президентом «Парамаунта», я придумал еще несколько сюжетов, мозг кипел от возбуждения. Наташа радовалась вместе со мной. По контракту она, как менеджер, должна была получить десять процентов от моих будущих миллионов, так что интересы совпадали и сердца наши бились в унисон.
А может, мы уже были влюблены?
Наташин отец, завершив свои дела с квартирантами, вернулся в Сан — Франциско. Я же остался в Лос — Анджелесе.
Время от времени я звонил в Москву и делился своим энтузиазмом с Верой. Девочки что‑то щебетали о скучающем попугайчике Кеше, о новых рисунках Машульки, о балетных успехах Анечки. Там, на Тишинке, своим чередом шла моя прошлая жизнь. Здесь же, на Васанта — Уэй, у подножия прославленных букв, притягивающих киномечтателей со всего мира, я ждал чуда.
Дом президента киностудии «Парамаунт» Барри Лондона располагался на вершине одного из холмов, так что весь Лос- Анджелес был отсюда виден как на ладони. Поднебесье, да и только! Барри и Алисон были одеты по — домашнему: хозяйка — в серых спортивных шароварах, хозяин — в рубашке с короткими рукавами. Они с гордостью показали нам дом. Алисон вела себя с Барри уверенно, даже слегка пренебрежительно.
Великолепный дом! Просторно, чисто. Улучив момент, Наташа шепнула мне:
— Какая‑то декорация, а не жилой дом. Тебе не кажется?
— Нет, не кажется, — ответил я. — От такой декорации не отказался бы и Горбачев с Раисой Максимовной. А что неуютно и мертво, так это поправимо: в доме надо пожить. Но — красота! Смотри!
Под окнами, внизу, лежал сверкающий мириадами вечерних огней Лос — Анджелес…
Барри сам приготовил ужин. Как обещал.
На столе огромная миска с листьями салата, вареная картошка и мягчайшие куски мяса. Больше ничего. Скупо, но безумно вкусно. Я уже знал, что американцы принимают гостей не так, как это делаем мы, когда стол ломится от еды и всё тебе подкладывают, да наливают, да обхаживают.
Выпили по бокалу вина и сели за стол.
Я упорно ждал, когда наконец разговор зайдет о кино. Но ни о кино, ни о творчестве мы не говорили. Что, в общем- то, было нормально. В выходной день о чем угодно, но только не о работе!
Расстались мы как друзья. Барри даже попросил Наташу взять Алисон в партнеры по работе (у Наташи был контракт с «Парамаунт» на проведение специальных торжеств). При этом Барри сказал, что Наташа очень хорошо влияет на Алисон. Из всего этого я сделал заключение, что Алисон, обработанная Наташей, за время ужина созрела, чтобы выйти замуж.
Звоните, заезжайте…
Вскоре Наташа открыла мне тайну, почему Алисон так долго не давала согласия Лондону. Девушка поделилась с Наташей секретом. Да, она любила Барри, но у Барри проблема со здоровьем: то ли почечный камень, то ли что‑то еще, словом, Барри хочет, но…
В Америке все помешаны на психоаналитиках. Чуть какая трудность, идут на прием. Мне кажется, что нервная система у американцев настолько чувствительна и хрупка, что наши российские дела убили бы их в одночасье.
Так вот, Наташа порекомендовала Лондону знакомого психоаналитика. И это была ошибка. Наташа как бы давала понять Барри, что осведомлена о его беде. Он стал чувствовать себя с нами неловко. Психоаналитик приобрел богатых клиентов — на долгий срок. Мы же потеряли легкость приятельских отношений с Лондоном — навсегда.
Когда мы передали Лондону синопсис «Последнего пожара», он обещал содействовать. Однако в его голосе прозвучали новые нотки. Перед нами стоял не милый Барри, так заботливо сервировавший для нас стол, а президент крупнейшей киностудии в Голливуде.
Вслед за этим раздался звонок от Алисон. Она торопилась поделиться с Наташей своей радостью: у Барри все вошло в норму. Он теперь великолепный мужчина, и она ужасно рада, что выходит за него замуж. Она приняла от Барри не только бриллиантовое кольцо, но и «мерседес» за сотню тысяч и через год приглашает нас на свадьбу. Наташа поздравила ее, но почувствовала в тоне Алисон некоторую нарочитость. Вряд ли «почечный камень» Барри так быстро растворился, просто Алисон давала задний ход, спасая престиж не столько будущего мужа, сколько президента студии.