— Сорелла проявляет нездоровый интерес к своим дням рождения, — сухо заметил Дарси, и лицо Рэндала расплылось в улыбке.
Он легко мог представить себе Дарси, делающего все, чтобы его дочь оставалась милым ребенком; подросток, расцветающий и превращающийся в девушку, вряд ли был бы полезен для его бесконечных амурных интрижек. Женщины обычно ревнуют к себе подобным, и дочь любовника должна быть милой малюткой, чтобы ее присутствие они могли вытерпеть.
— Да, ей пятнадцать, — недовольно произнес Дарси. — Я все время твержу ей, что она быстро растет и скоро нам надо будет задуматься о ее будущем.
— Вы хотите, чтобы она пошла на сцену? — спросил Рэндал.
Дарси покачал головой:
— У нее нет для этого темперамента. К тому же хорошими актрисами рождаются, а не становятся, а Сорелла почти ничего не знает об актерстве и вообще об искусстве. И еще у нее есть разрушительная привычка всегда говорить правду. Это качество очень раздражало меня в покойной жене, а Сорелла его унаследовала.
Рэндал не смог сдержать улыбки.
— Так какое же будущее вы ей прочите?
Дарси пожал плечами.
— Я не сказал бы, что пренебрегал образованием дочери, — улыбнулся он. — Но образование это не того свойства, которое позволит ей преуспеть. Она отлично может разыграть партию в бридж, и не стоит давать ей тасовать карты, если ваш ход после нее. Кроме того, она говорит на нескольких европейских языках — по крайней мере, достаточно, чтобы не заблудиться в незнакомом городе. Все это ценные достижения, ты должен признать, мой дорогой Рэндал, но из тех, которые вряд ли удастся обратить в еженедельное жалованье.
— Мне жаль девочку, — откликнулся Рэндал.
— Ну что ж, тогда ты, может быть, найдешь для нее какое-нибудь дело, — проговорил Дарси. — Можно научить ее печатать на машинке, и Сорелла станет тогда твоим секретарем.
— Не дай боже! — воскликнул Рэндал. Он представил себе, что подумает Хоппи о Сорелле.
Об этом же он подумал сегодня утром, когда, протянув руку к подносу, чтобы взять два письма, прислоненные к подставке для тостов, увидел, что за ними прячется еще одно.
Маленький, неприметный конверт, надписанный аккуратным, ровным почерком, знакомым ему больше, чем любой другой почерк на свете.
Рэндал взял письмо и, открыв конверт, начал читать его, одновременно наливая в чашку кофе.
На губах его тут же заиграла едва заметная улыбка, а на лице читалась явная симпатия к автору письма.
Мэри Хопкинс поступила к нему на работу секретарем, когда Рэндал только начал делать себе имя в театральном мире. Хоппи — так ее все звали — потом говорила ему, что согласилась на жалованье меньше того, на которое могла бы рассчитывать, поскольку поверила в него.
Рэндал был уверен, что это правда, потому что это было так похоже на Хоппи. Она была исключительной и необычной женщиной во всех отношениях. Средних лет, сухопарая, с седеющими волосами. И все же невозможно было, пробыв в обществе Хоппи самое короткое время, не начать восхищаться этой женщиной и любить ее.
Это Хоппи заставляла Рэндала работать, пока он не начинал почти что молить ее о пощаде. Это Хоппи организовывала его жизнь и его популярность, имела дело с его управляющими и агентами и, в конце концов, даже с его любовными историями. Как сказал ей однажды Рэндал в приступе отчаяния, она была куда настойчивее, чем могла бы быть жена, и куда требовательнее, чем любовница.
Хоппи только смеялась над всем этим и продолжала вести Рэндала твердой рукой к еще более выдающимся успехам. Но, заставляя Рэндала уважать желания и требования широкой публики, для которой он работал, Хоппи могла в два счета рассмешить его, продемонстрировав абсолютное равнодушие к тому, что большинство людей считают важным.
Деньги не имели для Хоппи большого значения. А еще меньшее значение придавала она важным персонам. Она любила мужчин и женщин такими, какие они есть, и среди ее собственных друзей были разные личности — от министра до старьевщика. И ей было совершенно не важно, что думают люди из общества о ней.
Хоппи весьма эффективно вела финансовые дела Рэндала, будучи постоянно начеку и не давая ему растранжирить все до последнего пенни или дать ободрать себя как липку тысячам голодных стервятников, всегда готовых наброситься на банковский счет успешного молодого человека. В то же время Хоппи постоянно забывала выписать чек на собственное жалованье, и Рэндалу не раз приходилось заставлять ее покупать какие-нибудь необходимые предметы одежды вроде зимнего пальто и новых туфель просто потому, что Хоппи не позволяла себе тратить время на себя и собственные нужды.
В общем, в Хоппи Рэндал обрел настоящее сокровище, и преданность ему этой женщины была тем, за что он не уставал быть благодарным. И все же Рэндал иногда признавался себе, что побаивается своей секретарши. Хоппи бывала властной, когда хотела чего-нибудь от него добиться. Рэндал не раз спрашивал себя, не женится ли он на Джейн Крейк только чтобы угодить Хоппи. Ведь это Хоппи решила, что отец Джейн, лорд Рокампстед, должен финансировать осеннюю постановку Рэндала, и, поспособствовав сближению Рэндала и Джейн, она успешно добилась задуманного.
Лорд Рокампстед был в мире театра новичком. Он открыл для себя сцену довольно поздно, и тот факт, что он готов был спустить многие тысячи из имеющихся у него миллионов на постановки театров Вест-Энда, делал его настоящим ангелом-спасителем для многих директоров театров.
«Хлопья Крейка» — эти слова были знакомы почти каждой британской семье. Отец лорда Рокампстеда основал ставшее известным предприятие и привел его к коммерческому успеху. Упрямец из Ланкастера, который не мог похвастаться ни образованием, ни связями в обществе, был твердо намерен добиться всего лучшего для своего сына, чтобы тому никогда не пришлось, как его отцу, бороться за то, чтобы быть признанным в обществе.
Унаследовав баронский титул и огромное состояние отца, Джон Крейк был довольно известной фигурой. Помимо того факта, что имя его красовалось на заборе чуть ли не каждого склада, он был известен образованной публике по множеству других причин. Его коллекция картин была предметом зависти многих коллекционеров, его лошади выигрывали самые престижные скачки, команда поло завоевала невообразимое количество международных наград, а яхта обогнала всех пришедших к финишу на регате, а на знаменитой санной трассе Креста-Ран он побил все рекорды. Многие годы все помыслы лорда Рокампстеда занимали погоня за спортивными трофеями, старинное поместье и охота на куропаток в Шотландии. Потом он открыл для себя театр.
Лорд Рокампстед успел поддержать материально три неудачных и одну удачную постановку, прежде чем однажды его представили Рэндалу на коктейле, после чего Хоппи умудрилась каким-то одной ей известным способом добыть Рэндалу приглашение погостить в Блетчингли-Касл. Мужчины понравились друг другу, и лорд Рокампстед сказал Рэндалу, что хотел бы быть первым, кто прочтет его новую пьесу «Сегодня и завтра».
Это была самая яркая пьеса Рэндала, постановка которой требовала больших денег. Его агент сомневался, сумеют ли они найти желающих ее профинансировать, пока интриги Хоппи не завлекли в их сети лорда Рокампстеда, и тогда все пошло как по маслу.
Однако в придачу к лорду Рокампстеду Рэндал заполучил его дочь Джейн, и Хоппи недвусмысленно напомнила ему об этом, написав в конце письма:
Джейн звонила мне вчера утром. Она очень расстроена тем, что от вас нет вестей. Я сказала ей, что уверена: письма просто затерялись где-то в пути. Однако на вашем месте я бы не стала тратить время, выясняя их судьбу. Телефонный звонок гораздо быстрее.
Рэндал, улыбнувшись, положил письмо на кровать. Это было так похоже на Хоппи! Неожиданно Рэндал почувствовал себя юным, веселым и беззаботным. Какое все это имело значение? Он сейчас далеко и от Лондона, и от Нью-Йорка. Ни Джейн, ни Люсиль не могут побеспокоить его этим утром, наполненным золотистым светом, потому что усталость и скука покинули его и Рэндал чувствует возвращение прежней силы.
Поднявшись с кровати, он вышел на балкон. Знойное марево висело над горизонтом, море было удивительно тихим и спокойным. Он слышал тихий шелест волн, едва различимый шорох пальмовых листьев под морским ветерком, видел буйство алых и багряных цветов бугенвиллеи над террасой. Что значило все остальное перед лицом такой красоты?