– Придется, – со вздохом сказал он. – Хозяин грозится выселить меня.
Зазвенел колокольчик, кто-то вошел в "Фогель-галерею". Том замолчал и посмотрел в сторону двери. Элли изобразила профессиональную улыбку, которая будто замерзла на губах, когда она увидела посетителя.
Гарек Вишневски!
Ради бога, что он здесь делает? После той безобразной сцены у него в офисе прошла неделя. Элли собрала все силы и выбросила его из головы. Но иногда приходилось вспоминать. К примеру, когда она заглядывала в обшарпанную шкатулку и видела чек на пять тысяч долларов, лежавший на дне. Ей никак не удавалось убедить себя, что надо пойти в банк и получить деньги.
Элли пожалела, что не заперла дверь. Зачем он явился? Сделать очередное хамское предложение?
– Извини, – пробормотала она Тому и вышла из-за конторки. – Добрый вечер, мистер Вишневски, – вежливо, но холодно проговорила она, внутренне приготовившись к отпору. – Могу я быть вам полезной?
Он задумчиво изучал ее. Наверное, собирается дать очередной совет насчет ее гардероба, сердито подумала Элли.
– Я хочу только посмотреть. – Он перевел взгляд на плоский стеклянный поднос с грязью и мусором. – Так это и есть концептуальное искусство? Очень впечатляюще.
Ее возмутил его саркастический тон. Конечно, не каждый способен оценить выдающиеся работы, представляющие современное искусство. Многие, приходя впервые, презрительно оглядывали галерею или насмешливо хихикали. Правда потом, когда Элли объясняла замысел художника, люди относились к увиденному с уважением.
Гареку Вишневски она ничего не собиралась объяснять. Зачем напрасно тратить время? Он, очевидно, пришел, чтобы посмеяться над ней. Делать ему нечего, что ли?
Похоже, что нечего. Он прохаживался по галерее, она следовала за ним. Гарек казался таким громадным, что она не доверяла ему – вдруг что-нибудь столкнет и разобьет.
– Мы закрываемся. – Его самодовольный вид доводил ее до бешенства. – Наверное, вы сможете прийти в другой день. – Элли изо всех сил старалась быть вежливой.
– Я побуду здесь еще несколько минут, – сказал Гарек и продолжал прогуливаться по галерее, будто в его распоряжении вечность. Он рассматривал работы, рот кривился в насмешливой улыбке. Он издевался даже над скульптурой гигантского таракана, сделанной Бертрайс из прессованного мусора.
Затем остановился перед конторкой и уставился на работу Тома.
– Это я возьму.
Элли моргнула, опасаясь, что она неправильно поняла.
– Вы хотите купить "Женщину в голубом"?
– Да. – Он вскинул брови. – Есть проблема?
– Нет, нет. Просто я удивлена. – "Остолбенела", пожалуй, было бы точнее. – Почему вы заинтересовались этой картиной?
– Вы у всех покупателей спрашиваете, почему они собираются сделать ту или иную покупку?
– Обычно нет. Но большинство моих покупателей любит современное искусство.
– Вы думаете, что я не люблю? Не стоит так быстро судить обо мне. – Он вытащил из внутреннего кармана пальто бумажник и достал платиновую кредитную карточку. Элли ее не взяла.
– "Женщина в голубом" не соответствует стилю вашего офиса. Вы уверены, что не желаете что-то другое? Что-то, лучше подходящее вашей личности? – На мгновение ее взгляд остановился на гигантском таракане.
Гарик заметил это, и глаза его засверкали. То ли от смеха, то ли от злости. Она бы предпочла злость.
– Мне нравится эта картина. – Он не убирал свою кредитку.
Элли не верила, что Вишневски пришел в галерею с целью купить картину. Но даже если и так, лучше бы он выбрал что-то еще. Она не хотела, чтобы он завладел "Женщиной в голубом", потому что он не способен оценить ее. Девушка уже открыла было рот, чтобы отказать, но остановилась.
Разве можно, будучи в здравом уме, не продать картину, когда галерея и Том так нуждаются в деньгах?
Ответ неприятный, но очевидный.
Взяв кредитку кончиками пальцев, она оформила продажу.
– Спасибо, мистер Вишневски, – выдавила Элли. – Завтра картина будет отправлена вам.
– Отлично. – Он посмотрел на нее, потом на часы. – Мисс Эрнандес, мне надо обсудить с вами один вопрос. Но я знаю, пришло время закрывать галерею. Чтобы мы могли поговорить, не пообедаете ли вы со мной?
– Нет. – Элли замерла. Значит, у него есть предложение.
– Это важно, – продолжал Гарек, глазом не моргнув, будто не слыша ее, – и касается галереи.
– Что такое? – встрепенулась Элли.
– За обедом я все объясню.
– Почему вы не можете рассказать сейчас?
– Я никогда не обсуждаю дела на пустой желудок.
Улыбка Гарека вызвала у Элли еще больше подозрений. Это была такая улыбка, которая заставляет женщин улыбнуться в ответ и выполнить любую просьбу. И он знал это!
– Если вас это не интересует, – заметил Гарек, не дождавшись ответа, – я могу найти другую галерею. – Он сделал шаг к двери.
– Постойте!
Он остановился, она закусила губу. Элли понимала, что Гарек манипулирует ею. Но любопытство пересилило все.
– Позвольте мне надеть шляпу и пальто и запереть галерею, – пробормотала она.
В этот вечер его не ждал лимузин. Он приехал на большом черном "мерседесе" с салоном, отделанным мягкой кожей. Но она не обратила внимания на тщеславную роскошь.
– Что насчет галереи? – спросила Элли, когда они ехали по улице. – Вы хотите купить еще какую-то картину?
– Не совсем так. – Гарек аккуратно обогнул сугроб. – Вы владелица галереи?
– Нет, мистер Фогель.
– Ах, тогда, видимо, мне надо поговорить с ним.
– В этом нет необходимости. Мистер Фогель не занимается делами с тех пор, как умерла его жена. Он старый, и у него слабое здоровье. Он позволяет мне управлять галереей и полностью доверяет.
– Доверяет? Тогда, очевидно, у меня не будет сложностей. – Сухие нотки в голосе заставили Элли насторожиться, но он заговорил снова:
– Простите, но мне надо сосредоточиться на вождении. Я объясню все за обедом.
Разумно. Дорога покрыта льдом и снегом, да еще и с рытвинами. Кроме того, плохая видимость. Но Элли не поверила ему.
В ресторане они сели за стол, покрытый белой льняной скатертью, уставленный фарфором и хрусталем.
– Вы бывали здесь прежде? – спросил Гарек.
– Нет. Но послушайте, в чем, собственно, дело?
– Вы всегда так нетерпеливы? – Он вскинул брови и взял карту вин.
– Только когда собеседник намеренно уклоняется от ответа.
У него опять странно засверкали глаза. Элли показалось, что Гарек хочет вышвырнуть ее из ресторана. Но он спокойно заговорил:
– Я хочу основать фонд в поддержку искусства. Для этого ищу художников, которых смогу спонсировать, и галерею, где буду выставлять их работы. Думаю, "Фогель" как раз то, что мне надо.
Элли откинулась на спинку кресла и вытаращила глаза. Сердце громко стучало. Фонд! Тогда для галереи начнется другая жизнь. Она наймет артфотографов, поместит рекламу в дорогих журналах, привлечет внимание критиков и коллекционеров. Они способны превратить неизвестного художника, вроде Тома, в светскую сенсацию. Она поменяет освещение, починит лифт и создаст на крыше сад скульптур, как мечтала...
Появился официант, и пока он принимал заказ, Элли пыталась справиться с волнением. В Чикаго тысяча галерей. Надо убедить Вишневски, что "Фогель" – лучший выбор для его спонсорства и фонда.
– "Фогель" идеально вам подходит, – начала она, когда официант удалился. – Наша цель – поддерживать прогрессивное искусство. Мы ищем работы, не скованные условностями, концептуальные и теоретически обоснованные. Все, что у нас выставлено, уникально...
К столу подошел соммелье. Пока он обсуждал с Гареком, какое вино подчеркнет вкус выбранных блюд, Элли еле сдерживала нетерпение. Наконец мужчины приняли решение, открыли бутылку, начали пробовать. Когда ритуал завершился, она смогла продолжить: