Граф обнял напуганную красавицу и крепко прижал ее к себе. Одной рукой он прижал ее голову к своему плечу и стал потихоньку покачивать, утешая и успокаивая. Ее маленькое сердце взволнованно билось, и Аксель растрогался. В голову полезли всякие сентиментальные мысли о том, что нельзя ее обижать, такую нежную и беззащитную. И Локи пусть сам разбирается с этим пари, если подбил его на такую глупость! Приняв такое решение, он уже совсем по-братски снял с ее ног промокшие башмачки и стал растирать маленькие ледяные ступни.
Замерзшая Шарлотта, наконец, стала согреваться. Викинг вел себя скромно, и девушка совершенно успокоилась. Напряжение праздника стало спадать, уступив место вальяжной умиротворенности. Изумительный аромат свежескошенной травы разморил ее, расслабил, и она раскинулась на мягкой душистой постели. После быстрого бега пересохло во рту и, почувствовав, что в руку ткнулась холодная фляжка, Шарлотта обрадовалась. Во фляге оказалось ароматное вино, на вкус необыкновенно приятное и совершенно безобидное. Но, как только девушка сделала несколько больших жадных глотков, на нее обрушилась сладкая истома, и жидкий огонь разлетелся по жилам.
— Что это за вино у тебя, Асвед, такое приятное! — пролепетала разомлевшая красавица.
— Из моих подвалов, у него около пятидесяти лет выдержки.
Разморившаяся Шарлотта даже и не подумала, откуда у обыкновенного дружинника могут быть подвалы с таким дорогим вином. В голове у нее стало легко и блаженно, Асвед стал казаться таким милым и хорошим. Вспомнив про его роскошный подарок, она укрепилась в своем мнении. И в порыве благодарности погладила его горячую руку.
Акселя, который сдерживался изо всех сил, эта робкая ласка словно обожгла. Все братские чувства моментально исчезли, мелькнула мысль, что он страшный глупец, и девушка сама жаждет его объятий. Аксель не сомневался, что смелая, бойкая красавица уже отведала запретных плодов любви, и просто ищет себе более богатого покровителя. Все сомнения отлетели в сторону, он повернулся и обнял Шарлотту. Но той все происходящее казалось невинным и целомудренным. Его объятья стали еще сильнее, она ощутила его жаркое дыхание, но не попыталась освободиться. Учащенно дыша, он очертил кончиком горячего языка контур ее полуоткрытого рта, дотронулся до прикрытых веками глаз. И, наконец, осыпал огненными поцелуями ее щеки, изящный нос, пульсирующую ямку у основания шеи. Затем жадно и пылко прильнул к ее рту. Его поцелуй разжег в девушке сладострастный огонь, который затопил ее все ее юное тело. Последние колебания исчезли, и появилось любопытство, перемешанное с еще незнакомым юной девушке жгучим желанием. Внезапно в голове зазвучал острый сигнал опасности. Что это с ней? Почему она лежит в объятиях почти незнакомого ей норманна и позволяет ему целовать себя? Неужели одного-другого умелого поцелуя оказалось достаточно, чтобы она позабыла о своей ненависти к захватчикам? Шарлотта открыла рот, решив попросить его прекратить эти ласки, но опытный норманн незамедлительно воспользовался ее ошибкой и проник во влажные глубины ее рта, чтобы сделать их поцелуй еще более эротичным. Вторжение его горячего языка было медлительно-вкрадчивым, он слегка дотронулся до зубов Шарлотты, переплелся с ее язычком в сладострастном танце, и стал поглаживать небо, дразня и разжигая желание. Жидкий огонь растекся по жилам, все сомнения стали неважными и малозначительными: тело девушки пробудилось и жадно требовало любви.
Своими уверенными руками норвежец распустил шнуровку на ее корсаже и выпустил на волю роскошные полные груди. Аксель еще в первый день знакомства, когда защищал ее «от насильников», поразился, какая зрелая грудь у такой юной девушки и предвкушал удовольствие, когда он сожмет ее в своих больших ладонях. Он свел их вместе и с наслаждением прижался лицом к ложбинке между нежными полушариями. Мужчина не удержался и стал жадно мять упругую плоть, его дыхание стало тяжелым, прерывистым. Шарлотта вскрикнула от болезненной ласки, сладкая истома, которая окутывала ее тело, исчезла, и она стала отталкивать норманна. Но тот был уже не в состоянии остановиться.
— Не надо меня бояться! — тихо прошептал Аксель, на мгновение оставив в покое ее груди — Я не причиню тебе боли..
Шарлотта хотела отодвинуться подальше, но молнии стали вспыхивать одна за одной, они сверкали то тут, то там, и не успевали в небе заглохнуть одни раскаты грома, как раздавались новые. Ее охватил панический страх, и она опять прижалась к могучему мужскому телу. Аксель снова пошел в атаку и склонил голову к восхитившей его груди. Он обвел языком затвердевший бутон и одним движением втянул напрягшийся сосок в свой рот. Затем — другой. Его длинные волосы легонько касались возбужденных грудей, пока жаркие губы покусывали, перекатывали во рту, посасывали пылавшие сладкой болью соски. Это чувственное нападение, подстрекательское и возбуждающее, опалило ее таким вожделением, что у Шарлотты закружилась голова, и она чуть не упала в обморок.
Блаженство охватило ее, и вместо того, чтобы оттолкнуть мужчину, она сама придвинулась к нему. Шарлотта обхватила его голову обеими руками и прижала к своей груди, не сознавая того, что этим только усиливает его атаку и приближает свое поражение. Тем временем Аксель, почувствовав ее состояние, стал действовать более напористо, его опытные руки подняли ее юбку, обхватили талию, сползли вниз по впалому бархатистому животу вниз и улеглись на шелковистом пухлом холмике. Сильные пальцы, проскользнув внутрь, раздвинули горячие складки и стали поглаживать чувствительный бугорок внутри ее лона. Тело Шарлотты невольно выгнулось, и она, ахнув от наслаждения, не стала протестовать, когда его колено скользнуло между ее бедер, и инстинктивно раздвинула ноги. Она чувствовала, что только он знает, как избавить ее от сладкой муки и жгучей тяжести, сосредоточившейся внизу живота и, доверившись ему, погрузилась в блаженное полузабытье.
Норманн положил ее руки на свои мускулистые бедра и двинулся вперед. И тут Шарлотта, ощутив под своими пальцами обнаженную кожу, наконец, поняла, что дело зашло слишком далеко. Оказывается, умелый соблазнитель успел раздеться, и его горячий жезл уже уперся в ее живот. Испугавшись, она стала протестовать и отталкивать своими маленькими руками его массивное тело. Жаркий и жадный поцелуй заглушил ее протесты. Аксель отстранил отталкивающие его руки и начал неспешными толчками осторожно входить в нее, не зная, как глубоко она может его принять.
Придавленная тяжелым телом, одурманенная густым ароматом сохнущих луговых трав, бедная красавица задыхалась от жесткого поцелуя норманна и не могла ничего поделать, кроме как извиваться под ним, стараясь не допустить его дальнейшего вторжения.
Но он упорно продвигался вперед, толчки становились все тверже, настойчивей. И вдруг остановился, ощутив препятствие. От неожиданности и удивления он оцепенел, но его жаркое пульсирующее естество по-прежнему находилось в ее лоне.
Она ощущала, как горячий конец его плоти болезненно упирается в девственную перегородку. Было очень больно, и Шарлотта стала стонать, пытаясь из последних сил сбросить с себя тяжелое тело:
— Прошу тебя, отпусти меня, мне больно.
Сил у нее явно недоставало, она могла лишь просить его. Но распаленный Аксель уже был не в состоянии остановиться и, приподнявшись на локтях, чтобы ей было легче, принялся целовать ее и сосать ее груди, и целовал до тех пор, пока она, вновь охваченная сладкой негой, не успокоилась. И тут он вторгся в нее резким обжигающим толчком. Обезумев от наполнившей ее разрывающей боли, Шарлотта, всхлипнув, вобрала в себя воздух, и одно мгновение даже не могла дышать. А мужское орудие, вломившись в нее плавным, уверенным движением, стало погружаться все глубже и глубже, причиняя острую боль. Она стала просить его остановиться, стучала своими кулачками по его покрытой испариной, бугристой спине, но он не обращал никакого внимания на ее плачевный отпор
— Постарайся расслабиться, и тогда будет не больно! — прохрипел норманн, и его тело начало двигаться мощно и стремительно.