― Мадмуазель, откройте двери! Я принесла вам ужин! ― барабанила она в дубовое полотно.
― Сейчас! Я только оденусь! ― она открыла дверь и впустила служанку. Та была не одна, ей помогало несколько человек. Они принесли ее любимую еду ― грибы в сметане, жареные куропатки, салат из шпината, свежевыпеченный крупитчатый хлеб, абрикосы. Все это предполагалось запивать чудесным выдержанным вином из подвала замка Силекс. По приказу важной Жаннеты в спальню внесли ванну и налили в нее горячей воды. Шарлотта, усевшись возле окна, изумленно наблюдала за бурной деятельностью своей служанки. Наконец все помощники вышли, и Шарлотта осталась наедине с Жанеттой.
― Мадмуазель Шарлотта, давайте я помогу вам искупаться! Вот в этом флакончике ваше любимое благовоние ― «испаханская роза»!
― «И в самом деле, чего ради отказывать себе в таком удовольствии»? ― настроение у пленницы под влиянием веселой Сусанны резко улучшилось. Есть не хотелось, а горячая вода сулила удовольствие.
В благоухающей божественным ароматом воде было так хорошо, безмятежно. Но где-то очень глубоко в душе она ощущала какое-то горькое чувство, к которому присоединялось беспокойство о будущем, о том, чем закончится их побег, и что вообще ожидает беглянок, если они смогут осуществить задуманное. Но все плохое было впереди, а сейчас Шарлотта с наслаждением закрыла глаза. Жанетта, вымыв ее волосы, бережно расчесывала влажные локоны цвета темного меда. Она делала это так осторожно, что умиротворенная Шарлотта задремала. Очнулась она, ощутив какие-то перемены. Жанетта стала как-то резко дергать спутавшиеся пряди. Шарлотта сразу же очнулась и вдруг поняла, что служанка ушла, а ее волосами занимается Аксель, опустившийся на одно колено у края ванны.
«Да, эти противные мужики своей наглостью сведут с ума кого хочешь»! ― от возмущения она не могла вымолвить и слова. В конце концов, Шарлотте удалось обрести голос:
― Мессир граф, я же сказала, что не хочу иметь с вами больше никаких дел! ― Шарлотте казалось, что она произнесла эти слова гордо и высокомерно, как подобает высокородной даме, но на самом деле, она едва пролепетала эту надменную тираду. Юная баронесса совсем позабыла о совете Сусанны сделать вид, что она готова помириться.
А норманн, как ни пытался, не мог оторвать жадного взгляда от прекрасного тела. Молочно-белые полные груди с розовыми вершинками полуприкрытые нежной пеной из лопающихся мыльных пузырьков, соблазняли и манили, пальцы сами тянулись прикоснуться, пройтись по упругой плоти.
Не говоря ни слова, Аксель подхватил ее на руки и вытащил из воды. Ее возмущенные вопли были пресечены жестоким властным поцелуем. Она билась в его руках, извивалась, отталкивала его, пыталась отвернуться. Но все было напрасно, его объятия были крепкими как сталь. Наконец Шарлотте удалось выскользнуть, и она попыталась ударить его коленом в пах. Он ловко увернулся. И она опять оказалась придавленной к мощному жаркому телу. Его обжигающие губы впились в нежное местечко на тонкой шее, где неистово пульсировала трогательная голубая жилка. Обессилив, она заплакала, и Аксель был ошеломлен, увидев в ее глазах муку. Но остановиться он уже не мог, от возбуждения страшно болело в паху. К тому же он считал, что стоит ее раззадорить, и ее гордыня неизбежно будет вынуждена уступить место желанию.
― К чему это глупое сопротивление, cherie? Ты же знаешь, что не сможешь справиться со мной! ― прошептал он, и, подхватив ее на руки, направился к кровати. Поднявшись по широким ступенькам, Аксель опрокинулся навзничь на прохладные шелковые простыни, уложив на себя Шарлотту.
Его зубы осторожно прикусили бархатистую мочку, сильные ладони сжали упругие, пышные холмики и начали гладить, ласкать, нежить. Горячие губы приникли к твердому соску, истязая, посасывая, теребя чувствительную верхушку. Его неистовое вожделение, наконец, распалило и ее. Шарлотта стонала и охала, учащенно и тяжело дыша. Обхватив его за шею, бесстыдно притянула его к себе, вжимая жадную набухшую плоть в горячий рот.
Ободренный ее сладострастными стонами, Аксель резко перевернулся и привстал. Его пальцы быстро задвигались, высвобождая разгоряченное, твердое как камень естество. Он подхватил Шарлотту под колени и резко раздвинул ее бедра. Ощутив животом жар изготовившегося к нападению копья, она невольно вскрикнула. Властная мужская рука накрыла мягкий шелковистый холмик и раздвинула нежные лепестки. Его палец осторожно проник внутрь и стал поглаживать тайный бугорок. Это сладкое ощущение мгновенно вызвало острую пульсацию внутри ее лона.
Убедившись, что любовница уже влажная и готова принять его, мужчина резким скользящим движением вошел в тесную расщелину. Легкая боль отрезвила одурманенную негой женщину, и она сразу пришла в себя.
«Что же это такое! Он так легко овладел мною, хотя я поклялась страшной клятвой, что этого больше не повториться»! ― презирая себя, Шарлотта стала судорожно отталкивать его, но Аксель уже начал двигаться — медленно, мощно. Его губы закрыли ей рот, заглушая рвущийся наружу возглас возмущения. Ее отчаянные рывки только усиливали наслаждение, и Аксель тоже увеличил ритм своих толчков, задавшись целью подчинить ее своей воле. Не в силах бороться со страстью, она жарко выдохнула ему в лицо:
— Аксель! Я тебя ненавижу!
Мужчина, сжав зубы, продолжал вонзать в ее влажную пещерку свое копье, сжав сильными ладонями ее упругие ягодицы. Он сдерживал себя изо всех сил, все его мышцы взбугрились, вены вздулись, на лбу выступили мелкие капельки пота. Нужно было подарить ей блаженство, заставить покориться, признать силу и власть мужчины. Наконец Шарлотта, ахнув, сильно изогнулась под ним, и Аксель ощутил восхитительные конвульсии, сотрясавшие ее разгоряченное тело. Она затихла, расслабленно распластавшись под ним. И тогда он отпустил себя на волю, и сразу же, с хриплым рыком, выплеснул в нее фонтан семени и тяжело обмяк, будучи не в силах пошевелиться. Полностью опустошенный, граф судорожно вздрагивал, шепча ей благодарные слова. Услышав придавленный стон, Аксель поспешно скатился с хрупкого тела и, прижав Шарлотту к себе, с наслаждением вдыхал аромат благоухающих розой роскошных локонов. Да, никогда еще у него не было столь желанной и чувственной возлюбленной!
Шарлотта выбралась из объятий Акселя и легла на бок. Мужчина не мог видеть лица своей возлюбленной, иначе слезы в ее глазах ошеломили бы его. Граф окинул ласкающим взглядом изгиб шеи и то место, где узкая талия переходила в округлые бедра. Его рука сама невольно потянулась к нежному плечу и легла на него. Шарлотта вздрогнула.
— Ты все еще боишься меня? — удивился Аксель, но молодая женщина продолжала молчать.
— Ты так прекрасна, — продолжил он через несколько минут, лаская ее спину, а потом не удержался и прикоснулся губами к плечу.
— Не надо, Аксель, — сказала Шарлотта, продолжая смотреть в сторону окна.
— Почему не надо? Я люблю тебя. Разве мои поцелуи тебе неприятны?
— Приятны они или нет — это не меняет дела…
— Очень даже меняет, — возразил граф, — ты не можешь отрицать, что тебе доставляет удовольствие находиться со мной в постели. Я люблю тебя, я просто покорен тобой, и мне очень приятно, что ты так отзываешься на мои ласки
― А вот меня это совсем не радует!
― Значит, мир? Ты простила меня, cherie? ― ушел граф от щекотливой темы и стал нежно поглаживать ее груди.
― Я не знаю, что тебе сказать, Аксель… Если бы ты отпустил меня на свободу, можно было бы тебе ответить, что я принимаю твои извинения… Но я пленница….или точнее сказать, рабыня. И какое для тебя значение имеет настроение рабыни? Все равно ты сделаешь по-своему.
Граф уткнулся лицом в шелковистые локоны и прошептал:
— Я все сделаю, чтобы ты была счастлива, cherie!
— По-моему, ты собрался жениться…
— Ну и что?
Шарлотта вдруг повернулась и взглянула прямо в глаза любовнику. Затем молодая женщина встала с кровати, и одеяло упало на пол, обнажив стройную точеную фигурку.
― Я не хочу, чтобы ты считала себя пленницей. Пообещай, что не будешь пытаться сбежать из замка, и сразу же ты получишь полную свободу.
― Аксель, какая свобода! Скоро твоя свадьба и твоей молодой жене, конечно, не понравится, что у тебя есть наложница.