Тристан ответил коротким и решительным кивком:
– Совершенно верно, Баррет. Ведь речь идет только о тех вилланах, кто родом из Гринли. Все эти люди принадлежат мне, и я хочу вернуть свою собственность, понятно?
– Да, милорд, конечно, – в смущении пробормотал Баррет. – Но дело в том… Это будет не так-то просто сделать, если женщины не захотят отпускать детей. Следует ли нам применять силу?
– Я хочу только одного: чтобы большая часть обитателей Гринли оказалась здесь. И не важно, каким образом это будет сделано. – Внимательно посмотрев на шерифа, Тристан добавил: – Кажется, я понимаю, чего ты боишься. Нет, Баррет, никакого кровопролития. Этого надо избежать.
Было понятно, что Баррету ужасно не нравится поручение лорда, но он благоразумно промолчал.
– И доведи до сведения тех, кто заупрямится, – продолжал Тристан, – что таков приказ их лорда. Тем, кто не подчинится, навсегда будет закрыт доступ в Гринли. Что же касается детей, то я обещаю позаботиться о них должным образом. А мужчины, которые придут сюда без жен, найдут здесь новых.
– Прошу прощения, милорд, но…
– Нет-нет. – Тристан вскинул руки. – Мое решение окончательное. Понимаешь, Баррет?
– Да, понимаю. Но работа будет не из приятных, – проворчал шериф.
– Я их лорд, Баррет, и для меня не важно, будут ли они довольны моими распоряжениями или нет. Они должны подчиниться, вот и все. Подготовь людей и жди моего приказа.
Тристан уже собрался уйти, но Баррет вдруг заявил:
– Милорд, но я не смогу прочесть имена в составленном вами списке.
– Ты не умеешь читать?
– Не умею, милорд. – Шериф покраснел. Тристан вздохнул и ненадолго задумался.
– Что ж, Баррет, тогда найди кого-нибудь, кто умеет. И поручи ему от моего имени сопровождать тебя.
– Понял, милорд. – Баррет поспешно покинул зал. К этому времени Фаро с Джоном закончили составлять список.
– Славно будет, когда вся деревня снова соберется здесь, – с улыбкой проговорил Джон.
– Благодарю за помощь, Джон. – Тристан тоже улыбнулся.
– Рад был служить, милорд, – ответил арендатор. Отвесив Тристану поклон, Джон направился к двери и едва не столкнулся с Хейд.
– Добрый день, леди Хейд.
– Добрый день, Джон. – Кивнув арендатору, девушка вошла в зал, держа в руке небольшой мешочек со своими вещами. Приблизившись к мужчинам, она спросила: – А что происходит во дворе? Для чего воины готовят повозки?
– Мой господин, так мне готовиться к отъезду? – вмешался Фаро..
– Конечно, Фар. До твоего отъезда мы еще поговорим.
Хейд посмотрела вслед удалявшемуся Фаро, потом, снова повернувшись к Тристану, пробормотала:
– Кажется, я ему не нравлюсь.
– Да, возможно, – кивнул Тристан. Он окинул девушку взглядом и добавил: – Зато мне ты очень нравишься.
Проигнорировав это замечание Тристана, Хейд сказала:
– Ты не ответил на мой вопрос. Так куда же направляются эти воины? Неужели к Вильгельму?
– Да, некоторые из них отправятся в Лондон. А остальные – в Сикрест.
– Но почему в Сикрест? Ведь мы недавно оттуда прибыли.
Тристан подошел к бочонку с элем и наполнил полный рог. Медленно осушив его, ответил:
– К завтрашнему дню все прежние обитатели Гринли должны быть здесь.
– Неужели? – Хейд смотрела на него недоверчиво. – Думаешь, все они захотят вернуться?
– Им придется вернуться. – Понизив голос, Тристан сказал: – Позволь проводить тебя в твою спальню, миледи.
Хейд отступила от него на несколько шагов.
– Ты сказал, придется? Но ты не можешь заставить их силой покинуть Сикрест.
– Нет, могу. И заставлю. Они научатся повиноваться своему лорду. – Он протянул ей руку. – А теперь идем.
Хейд смотрела на его руку словно на раскаленную кочергу.
– Не пойду! – заявила она. – Ты должен понять, лорд Тристан, что уважение и доверие людей следует завоевать. Советую тебе побыстрее это усвоить.
Лицо Тристана вытянулось. Он хмыкнул и пробормотал:
– Лучше не давай мне советов. Ты в этих делах ничего не смыслишь. Мои люди должны знать: слово их лорда – закон. Да-да, они должны беспрекословно повиноваться. Странно, что ты этого не знаешь. Ведь твой отец был лордом…
– Мой отец был добрым и справедливым господином. И потому люди охотно ему подчинялись.
– При жизни твоего отца ты была малышкой, Хейд. И ты не можешь знать, как он правил. – Тристан ласково улыбнулся ей. – Милая, давай не будем ссориться из-за пустяков. Я понимаю, что ты очень привязана к обитателям Сикреста и что твое сердце с ними. К тому же твоя мать…
– Что моя мать? – Голос Хейд был обманчиво ровным и спокойным. – Может, ты о том, что она была шотландкой? Что же в этом дурного?
– Совершенно ничего, дорогая. Я знаю, что твой отец полюбил простолюдинку и делил с ней ложе. И что ты – плод этого союза. Но он уже был женат на леди Эллоре и потому поселил вас обеих в деревне. Но твоей вины в этом нет, и для меня не важно, какого ты происхождения, Хейд.
Она молчала, и Тристан продолжал:
– По правде говоря, мой отец тоже бросил меня, и я хорошо понимаю твое положение.
– Ты болван! – неожиданно заявила Хейд. – И ничего ты не знаешь. – Тристан уставился на нее в изумлении и невольно отступил на шаг. – Так вот, хочу тебе сообщить, что моя мать была дочерью одного из самых могущественных лэрдов Шотландии, а моя родословная хранится в древних книгах. Так что по происхождению я гораздо выше тебя!
– Придержи язык, девица!
Но Хейд уже не могла сдерживать свою ярость. Приблизившись к Тристану вплотную, она прокричала:
– Кто бы ни сообщил тебе эти сведения о моем детстве, этот болван заслуживает хорошей порки за свою ложь! Что же касается моего отца, то он очень любил мою мать, потому и нарушил верность своей жене. И он вовсе не выбросил нас с матерью из замка и не поселил в деревне. По его распоряжению мы жили в башне замка. Минерву и меня изгнали в жалкую хижину в деревне по приказанию Эллоры – уже после того, как норманнские дьяволы убили в один и тот же день моих отца и мать!
Ошеломленный этой отповедью, Тристан молчал. А Хейд продолжала изливать свой гнев:
– Что же касается тех вилланов, которые не оказали тебе должного уважения, то ты должен понять: не за знатное происхождение уважают человека, а за его слова и дела.
Тут Тристан наконец-то обрел дар речи, и в нем проснулась уязвленная гордость.
– Не учи меня, Хейд! Я прекрасно знаю свой долг и свои обязанности! И я не стану, словно придворный шут, потворствовать твоим вздорным детским выходкам!
Хейд резко рассмеялась:
– Тебе, лорд, не требуется мое присутствие, чтобы сделать из себя шута. Твои слова изобличают тебя.
С трудом, сдерживая гнев, Тристан процедил сквозь зубы:
– Отправляйся в свою комнату, пока не поздно…
– Ты что, рассердился? – спросила Хейд с язвительной улыбкой. – Может, ты рассердился из-за того, что мои слова правдивы? Что ж, очень хорошо. Оставляю тебя наедине с твоим величием. Но прежде чем я уйду, запомни следующее… – Хейд взглянула на него пристально. – Можешь называть меня простолюдинкой и незаконнорожденной, но оставь в покое моих родных. Можешь пожелать своим родителям отправляться в преисподнюю до конца времен, если тебе так угодно, но не смей порочить моих, потому что они настолько меня любили, что пожертвовали ради меня жизнью!
Тристан поднял руку, чтобы ударить Хейд за обидные слова, но, тотчас же устыдившись, отшатнулся и попятился. Ему никогда еще не случалось ударить женщину, и он ужасно смутился при мысли о том, что едва не ударил Хейд. На ее щеке все еще видны были отметины от ударов, нанесенных Найджелом, и он чуть было не уподобился этому негодяю.
– Послушай, Хейд, я просто…
Она отступила к двери, прижимая к груди свой мешочек с одеждой.
– Ты хотел меня ударить.