— Ну, мы могли бы начать с того, почему, черт возьми, ты в Лос-Анджелесе? Твоя мама рассказала мне, что случилось, ты должна была позвонить мне.
Я знаю.
— Мне было страшно, казалось, что все вокруг рушится. Наверное, поэтому Лос-Анджелес. Я думала, мне будет легче дышать, — я выдохнула воздух, скопившийся в легких, — ну и ну, кого я обманывала.
— Ну, я понимаю… на тебя обрушилось сразу много всего: мы с Джоном и Колтон… — Кира осеклась при упоминании его имени. Единственное имя, достаточно сильное, чтобы создать барьер между лучшими друзьями, — тихо произношу я, выговаривая каждую букву, — Колтон.
— Почему ты мне не сказала? — Я позволяю этому сорваться с моих губ, дерьмо.
Слов не хватает, слышны только приглушенные рыдания Киры.
— Кто тебе сказал, я хотела сказать тебе Тори, очень хотела. Мне так жаль. Это все моя вина.
— Кира… ты ни в чем не виновата, ты была жертвой. Парни вроде Колтона могут пытаться убедить тебя, что проблема в тебе, потому что они не хотят признать, что сами облажались. — Я чувствую, как тепло пульсирует в моих венах, как вспыхивает мой гнев на Колтона.
— Да, но я флиртовала с ним и подстрекала к этому прямо перед тобой, о боже, я была так ужасна. Это была моя вина, если бы я просто была тебе хорошим другом, ничего бы этого не случилось, — задыхается она.
— Он приехал в Лос-Анджелес Кира… чтобы найти меня. Если проблема была в тебе, скажи мне, почему он поступил со мной так же?
— Боже мой, что случилось, — она кажется шокированной, я не знаю почему.
— Он немного толкнул меня, я уверена, что все могло быть гораздо хуже, но тут вошел Стерлинг. — Я смотрю на своего защитника, который теперь не в состоянии даже бороться с собой, и у меня разрывается сердце.
— Я рада, что Стерлинг пришел, Колтон сильный, синяки, которые он на мне поставил, только сейчас проходят. Я не могу представить, что он мог бы сделать, если бы у него было больше времени, — говорит Кира, ее голос звучит тяжело и отстраненно.
Стерлинг перекладывается ко мне на колени, с его губ срывается стон. Что, если бы у Колтона было больше времени со мной?
Я слышу, как Кира прочищает горло, возвращая меня к реальности.
— Как дела у Стерлинга, — снова неловко прочистила она горло, — как Лос-Анджелес?
Она знает, что в раю не все так хорошо.
— Честно говоря, хуже не бывает. Я не знаю, что делать. — Признаюсь я. — Я не хочу, чтобы ты думала, что я позвонила тебе только потому, что все так ужасно, но я бы солгала, если бы сказала, что у меня все в порядке. — Слова сыплются изо рта, как галька в водопаде.
Я не в порядке.
— Что случилось, Тори? Скажи мне, чем я могу помочь, что угодно, — отвечает она.
— Ты не могла бы дать мне номер Шарлотты? Мне нужно задать ей несколько вопросов, — осторожно спрашиваю я, стараясь избежать слова на «Н». Мы не готовы к этому.
— Вообще-то я сейчас у Джона! Я сейчас ее позову, — визжит она, радуясь, что может помочь.
И Джон все это услышал, отлично.
— Виктория, что случилось? Ты меня слышишь? — Из-за плохой связи ее слова то пропадали, то исчезали, давая мне время вникнуть в ситуацию: Стерлинг потерял сознание у меня на коленях, истекая кровью.
Я слышу, как на другом конце провода открывается и закрывается дверь в их дом; как только на линии появляется Шарлотта, у меня начинается паника.
— Стерлинг ударился о шкафчик в ванной и распорол себе щеку. Порез сильно кровоточил, — торопливо говорю я. Адреналин, бурлящий в моем теле, заставляет меня говорить быстрее, чем обычно. Я даже не уверена, что все, что я говорю, имеет смысл. Вся ночь прошла как в тумане. — Порез наконец перестал кровоточить, и тогда он потерял сознание на полу возле туалета. Он заставил меня пообещать, что я не буду звонить в службу спасения, но я не могу его разбудить. Я чувствую себя такой беспомощной! Он спит уже пять часов. Как можно спать пять часов подряд на полу? Что, если он никогда не проснется? Это возможно?
— Послушай, Тори, я хочу, чтобы ты сделала глубокий вдох. Тебе нужно успокоиться. Все будет хорошо.
— Но…
— Ты мне доверяешь?
— Да.
— Я могу только представить, что ты видела, — говорит она.
Я закрываю рот дрожащей рукой, чтобы заглушить всхлип, чтобы она его не услышала. Я теряю контроль над собой. Я разваливаюсь на части, распутываюсь. Она продолжает.
— Довольно страшная вещь, не спорю. Я хочу, чтобы ты подумала о том, как сильно он страдал в течение последних сорока восьми часов, и ты поймешь меня, когда я скажу, что, Стерлингу было достаточно комфортно, чтобы спать, — это хорошо. Ты согласна?