— Вот ты и пытаешься превратить ничто в нечто, — он произнес те самые слова, которые Колтон говорил мне бесчисленное количество раз. Хотя это не было ничем, учитывая мои сны и тот факт, что единственное слово, которое я могла составить по-французски, было «ты — мой огонь».
Так ли это?
Был ли Стерлинг Бентли моим огнем?
Я чувствовала, что, как и во сне, меняюсь, направляясь в новое место.
Если это и было мое будущее, то оно было отвратительным.
— Я никогда не ожидала, что ты будешь идеальным, — пробормотала я. — Я ожидала… не знаю… может быть, уважения? Это неважно, потому что я больше никогда не буду такой. С меня хватит. — Его глаза опускаются и смотрят на мои приоткрытые губы.
— Ты не это имеешь в виду.
— Нет, Стерлинг. — Темная бровь приподнимается от моего резкого тона. — Я не могу даже смотреть на тебя. Когда я смотрю на тебя, мне становится плохо. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Он преграждает мне путь.
— Это потому, что ты в меня влюблена. — Я насмехаюсь над его словами, но не отрицаю их.
— Отойди с дороги!
— Куда ты идешь?
— Самое замечательное в работе на Старр сегодня то, что я заработала деньги. Я иду домой.
— Нет, — просто говорит он.
— Отойди. Я серьезно. Я больше не хочу здесь находиться. — Его глаза сузились в вызове.
— Ты не уйдешь от меня.
— Ты не сможешь меня остановить! — Его челюсть сжимается, и он пристально изучает меня, его глаза ищут мое лицо.
— Твое место здесь, рядом, со мной.
— Больше нет.
— Черт побери!!! — бушует он. — Ты не представляешь, как это тяжело! Как ты можешь… ты никогда не была зависима ни от чего.
Мой взгляд скользит по его глазам, слезы льются ручьем. Он ошибается. Я понимаю, каково это — быть зависимой от чего-то. Я зависима от него.
Его голос срывается, пальцы обхватывают мое запястье, большой палец теребит кожу.
— Детка, пожалуйста, если ты ляжешь со мной в постель, утром все будет лучше. Я обещаю. У меня был дерьмовый день. Мой отец… это неважно. Это не оправдание. Я облажался. Этого больше не повторится.
— Нет, повторится. Ты всегда будешь облажаться и просить прощения. — Я громко смеюсь, хотя внутри меня все клокочет и умирает. — Не могу поверить, что я действительно думала, что мы можем жить в этом маленьком фантастическом мире, который мы создали, и ничто плохое никогда не коснется нас. Я ошибалась. Проблема не в том, что снаружи. Проблема в том, что происходит здесь, с нами. Мы не можем притворяться, что все в порядке.
— У всех пар есть проблемы, — рассуждает он.
— С твоей зависимостью нужно бороться, Стерлинг. Я не могу сделать это за тебя. Тебе нужна помощь больше, чем я могу дать.
— Ты ошибаешься. — Его объятия становятся почти болезненными. — Все, что мне нужно, — это ты.
Я вырываю руку и закрываю рот ладонью, чтобы заглушить рыдания. Наконец-то у меня есть то, что я хочу… любовь. Я наконец-то нашла то, что и кого искала, но я все еще чувствую пустоту. На самом деле я чувствую себя еще хуже. Я хватаюсь за то, чего у меня никогда не будет, и это, наверное, самое страшное чувство в мире — потеря.
— Я не могу… не могу быть с тобой. — Я дергаю его за руку. — Пожалуйста, отпусти меня! — Глаза Стерлинга пылают.
— Тогда давай, уходи, мать твою! Это то, чего ты хотела все это время… это то, почему ты согласилась на работу в первую очередь, и не притворяйся, что это не так! Ты не хочешь быть здесь… Я не хочу, чтобы ты была здесь. Тебя слишком много, сука!
— Ты…
— В заднице? — трезво обрывает он меня, прежде чем я успеваю закончить.
— Я собиралась сказать «запутался». — Я пытаюсь перевести дыхание, задыхаясь от паники, вызванной уходом от единственного мужчины, которого я когда-либо любила. Я делаю шаг назад, но он придвигается ближе, не давая мне пространства, в котором я нуждаюсь. Кровь шумит в ушах. Он зажимает мой подбородок между пальцами, заставляя его подняться, и я перестаю дышать. Его глаза темные, длинные ресницы опущены над ними. Его хватка на моем подбородке усиливается. Он проводит мягким поцелуем по уголку моего рта, и я вся напрягаюсь.
Я снова пытаюсь оттолкнуть его, но он хватает меня за запястье, чтобы не дать мне ударить его по лицу. Он издает звук под дыханием, что-то среднее между гневом и похотью. Он вдавливает меня в стену, прижимая к ней всем телом. Он разводит мои ноги в стороны, проводя горячими поцелуями по моей шее. Шею жжет от щетины на его челюсти.
Это должно закончиться.
Я чувствую вкус алкоголя. Он фиксирует обе мои руки высоко над головой одной рукой, а свободная рука скользит вверх под ткань моей рубашки. Это не то же самое. Я пытаюсь выкинуть из головы образ его с блондинкой. Но не могу. Когда я понимаю, что его хватка на моем запястье ослабевает, а потом и вовсе исчезает, я пользуюсь моментом и разрываю поцелуй, отталкивая его.